Часа в четыре колокол в замке зазвонил к обеду, и Лектур вернулся с прогулки. Хозяйничал за столом Эммануил: маркиза осталась с мужем, а Маргарита предупредила, что не сможет выйти к гостям, и заперлась в своей комнате. Гостей было не много: нотариус, родственники и свидетели, которые должны были подписать брачный договор. Обед прошел скучно. Лектур всячески старался всех рассмешить, однако было заметно, что веселость эта притворная и он хочет прикрыть ею растерянность. По временам говорливость его вдруг пропадала, как гаснет лампа, когда в ней не хватает масла, лишь под конец она снова вспыхивает еще ярче прежнего, и пламя жадно пожирает свою последнюю пищу… Часов в семь встали из-за стола и пошли в гостиную.
Трудно правдиво рассказать читателю об удивительном старом замке, в котором происходили описываемые нами события. Его просторные покои, обтянутые штофом с готическим рисунком, давно отвыкли от жизни. Несмотря на то что нынешние владельцы не скупились на свечи, слабый, мерцающий свет их был недостаточен для его огромных комнат, и все окна оставались в тени; каждое слово здесь отдавалось эхом, как под сводами церкви. Покрытые гербами древние стены казались в этот день еще печальнее: гостей было очень мало, а вечером должны были приехать только четверо или пятеро соседей-дворян.
Посредине одной комнаты – той самой, в которой Эммануил принимал капитана Поля, – стоял большой, богато убранный стол, и на нем лежал портфель. Скука, казалось, висела в воздухе, все были мрачны. Гости разделились на небольшие группы и разговаривали вполголоса, но иногда вдруг раздавался громкий хохот: это Лектур забавлялся над каким-нибудь провинциалом, не думая о том, что этим он несколько обижает хозяина. Однако временами жених беспокойно обводил глазами комнату, и лицо его мрачнело, потому что ни будущих его тестя и тещи, ни Маргариты тут не было. Первые двое, как мы уже говорили, не выходили к обеду, и недавнее свидание с невестой, при всей беспечности Лектура, несколько встревожило его: он боялся, как бы при подписании документов не случилось чего-нибудь непредвиденного.
Эммануил был тоже не совсем спокоен и решил было идти к сестре объясняться, но Лектур, который разговаривал в это время в другой комнате с гостями, жестом подозвал его к себе.
– Как кстати вы подошли, дорогой граф, – сказал барон, всем своим видом показывая, однако, будто с величайшим вниманием слушает рассказы какого-то деревенского дворянина, с которым он был уже на короткой ноге. – Мосье де Нозе рассказывает мне вещь чрезвычайно любопытную! Это, право, прелестная и очень благородная забава, – продолжал он, обращаясь к рассказчику. – У меня тоже есть пруды и болота; как только приеду в Париж, непременно спрошу своего управителя, в какой они провинции. И много уток вы бьете таким способом?
– Ужаснейшее количество! – ответил провинциал с удивительным простодушием, которое свидетельствовало о том, что Лектур спокойно может издеваться над ним еще сколько угодно.
– Что же это за удивительная охота? – спросил Эммануил.
– Вообразите, граф, – стал рассказывать Лектур с величайшим хладнокровием, – мосье де Нозе раздевается донага и садится по самую шею в воду. А позвольте спросить, в какое время вы таким образом охотитесь?
– Обыкновенно в декабре и в январе, – ответил провинциал.
– Это еще приятнее. Так извольте видеть, граф, мосье де Нозе входит в воду по самую шею, надевает на голову круглую тыкву и пробирается в кусты. Утки не узнают его и подпускают к себе очень близко. Так ведь, кажется, вы говорили: очень близко?
– Вот как от меня до вас.
– Неужели? – удивился Эммануил.
– И тут он бьет их сколько душе угодно, – сказал Лектур.
– Дюжинами! – прибавил провинциал, радуясь, что эти парижане заинтересовались его рассказами.
– Это, должно быть, очень приятно для вашей супруги, если она любит уток, – сказал Эммануил.
– О, она их обожает! – отвечал де Нозе.
– Позвольте мне иметь честь познакомиться с этой милой дамой, – попросил Лектур, низко кланяясь.
– Ей это чрезвычайно приятно будет, барон.
– Как только вернусь в Версаль, – продолжал Лектур, – непременно расскажу об этом способе охоты своим знакомым, и я уверен, что весь двор непременно попробует поохотиться таким образом в пруду, что на дворе Швейцарской стражи.
– Извините, любезный мосье де Нозе, – проговорил Эммануил. Взяв Лектура под руку и отведя его в сторону, он грустно вздохнул: – Мне очень неловко, барон, что вам пришлось беседовать у меня в гостях с таким чудаком, но это сосед, и его нельзя было не пригласить на свадьбу!
ebooksa