– А меня, – сказал шкипер, подходя ко мне, – примите в лейтенанты и позвольте мне передавать ваши приказания, если только вы думаете, что я на это гожусь, а не то прикажите мне делать что угодно, я готов работать наравне с последним матросом.
– Браво! – закричали пассажиры и экипаж. – Ура, английскому офицеру! Ура, капитану!
– Хорошо, господа, я согласен, – сказал я, подав руку шкиперу. – Теперь: смирно!
Все в минуту умолкли, ожидая моих приказаний.
– Подшкипер, – сказал я, обращаясь к штурману, который отправлял обе эти должности на «Прекрасной Левантийке», – разглядите, как далеко от нас пират.
Подшкипер сделал свой расчет и сказал:
– В двух милях ровнехонько.
– Точно так. Теперь мы посмотрим, как поведет себя «Прекрасная Левантийка» во время опасности. Слушай! Поднять парус грот-брам-стеньги, малый крюйсель и лиселя, по крайней мере, у нас не останется ни лоскутика, который бы не был на ветру.
Экипаж повиновался с проворством и точностью, которые доказывали, что он понимает важность этой меры. Действительно, это были уже последние усилия корабля: если он и при такой прибавке парусов не уйдет от фелуки, то нам останется только готовиться к битве. Даже судно как будто понимало опасность, которая ему угрожала. Почувствовав давление новых парусов, оно еще больше прогнулось по ветру, до того, что с другой стороны показалась уже медная обшивка, и глубоко рассекало носом волны, пена которых попадала даже на палубу. Между тем, полагаясь на штурмана, я снова взял зрительную трубу и навел ее на фелуку, она тоже выставила все свои паруса, и по волнению воды около бортов видно было, что и гребцы не без дела. Весь наш экипаж и все пассажиры были на палубе, никто не шевелился, повсюду царствовала такая тишина, что слышен был даже малейший треск мачт, которые как будто предуведомляли меня, что опасно накладывать на них такую тяжесть, но я заранее решился не обращать внимания на эти предостережения и рисковал всем, чтобы спастись. Это тревожное состояние продолжалось уже с час, и никакого несчастного случая еще не было. Потом я опять велел штурману сделать расчет: мне казалось, что фелука немножко подальше от нас.
– Слава тебе, Господи! – вскричал с радостью штурман, – ведь она отстает!
– Заметно? – спросил я, начиная расслабляться.
– Правду сказать, не очень.
Он проверил свой расчет и прибавил:
– Около четверти мили.
– И это вам кажется мало! Четверть мили в час! Вы, право, ненасытны, я бы доволен был и половиной. Господа, теперь вы можете спокойно идти спать, завтра утром вы уже не увидите пирата… если только…
– Если только что? – повторил Апостоли.
– Если только, как иногда случается, ветер не стихнет часа через два после восхода солнца.
– А что же тогда? – спросили пассажиры.
– Тогда дело другое, тогда уже нечего думать о бегстве, а надо будет готовиться к битве. Во всяком случае, до четырех часов утра бояться нечего. До тех пор можете спать спокойно.
Пассажиры разошлись, Апостоли хотел было остаться со мной, но я упросил его уйти в каюту: душевное волнение было для него очень вредно, и у него началась сильная лихорадка, хотя сам он того не замечал. Поспорив немножко, он повиновался, как ребенок, так всегда кончалось сопротивление этого кроткого молодого человека, душа которого нисколько не лишилась своей юности, хотя он быстрыми шагами приближался к гробу.
ebooksa