Кентаврида,

Кешка поскакал по улице, выбивая из мостовой весёлую дробь, не стал задерживаться у домов, которые отметили посещением пираты, в него даже пальнули пару раз, но парнишка лихо увернулся и удалился, демонстративно подняв хвост в сторону стрелявших. На крыльце около дома Гауссов никого не было, но Кешка заметил сорванную с петель дверь, осторожно подобрался к дому, заглянул сквозь свисающие виноградные ветки. Внутри на полу заметил сидящего ювелира, рядом с ним, сжав руки, что-то шептала его жена, около них ходил с обнажённой шпагой пират. Наверху сначала затрещало дерево, потом закричала Абигаль и неразборчиво заругались пираты. Кешка прокрался к двери. Пират смотрел в сторону лестницы. Кентаврёнок подобрался и бросился к нему, со всей силы ударил ножом в бок: пират уже начал поворачиваться на стук его копыт. Кешка подхватил пиратскую шпагу, передал ювелиру, сам наклонился, вытаскивая из-за пояса убитого два пистолета. На лестнице появились пираты, впереди спускался Пит, за ним двое тащили вырывающуюся Абигаль. Тощий Пит застыл на месте, увидев направленные на себя пистолеты, пираты тоже заметили препятствие.

– Отпустите девушку! Вы окружены! – и подражая капитану Махову, решительным голосом добавил. – Сдавайтесь, иначе пощады не будет!

– Ты чего, парень? – тонким жалобным голоском заговорил Пит, выкатывая светлые глаза в мнимом испуге. – Я тут случайно, разве не видишь, я служу юнгой у капитана Томаса Рича, зашёл в гости, а тут такое дело…

Брыкаясь, Абигаль попыталась крикнуть, один из пиратов зажал ей рот, она укусила его в ладонь, тот затряс рукой от боли, в это время Пит скатился кувырком с лестницы и резко кинул зажатый в ладони стальной стилет. Кешка коротко крикнул и выстрелил в юнгу. Худое тело Пита упало у последних ступеней лестницы, пираты бросили девушку, рванулись назад, на второй этаж. Но кентаврёнок уже не мог выстрелить, не мог даже держаться на ногах. Колени у него подогнулись, он недоумённо глянул на торчащий из груди стилет и завалился на бок. Абигаль, негромко плача, спустилась к кентаврёнку, повернула ему голову и увидела помутневшие голубые глаза с едва заметной крапиной невидящего зрачка.

Один из пиратов выглянул в проём, крикнул остальным:

– Убит! Пошли, ребята, надо поторапливаться. Э, да и нашего Рональда прихлопнули!

Пираты гурьбой повалили по лестнице, Абигаль схватила выпавший из руки кентаврёнка пистолет и не целясь выстрелила в них. Первый бегущий упал, покатился вниз и сбил её с ног. На миг пираты замерли, потом бросились к ней. Если бы не шпага в руках отца, пираты разорвали бы Абигаль там, где она упала. Гаусс неумело, но сильно размахивал шпагой, что несколько задержало четырёх грабителей, у которых, к счастью, не оказалось заряженных пистолетов. Девушка отползла под защиту отца, встала у него за спиной. Пираты окружили их и разом набросились. От первого же удара Гаусс упал, придавливая дочь к полу, но ещё ни одно лезвие не задело Абигаль. Она яростно закричала, понимая, что сейчас их убьют, а она не может даже пошевелиться. Рядом заорал пират: на него упала горячая супница с сегодняшним обедом – всё, что попалось под руку Сары Гаусс. Женщину ударили по голове, она обмякла и опустилась по стене на пол. За криками пираты не заметили новых действующих против них лиц, а потом уже некому было замечать: все четверо рухнули под мощными ударами Алексея Махова и его боцмана Ивана Сурова.

– Эх, что бы пораньше! – заметив тело Кешки, склонился над погибшим парнишкой Суров, в отчаянии качая головой.

Алексей помог подняться раненому в руку и бок Гауссу, встал на колени перед Абигаль, у которой будто горели щёки:

– Что ты, солнышко моё, цела ли? – Махов даже не заметил, что говорит по-русски.

Девушка обвила руками его шею, уткнулась в такое надёжное, горячее мужское плечо и разрыдалась.

– Ох ты, красна девица… – Махов с виноватой тоской смотрел на мраморную шкуру Кешки, обнимая бесценную и так долго ожидаемую невесту.

– Сара! Сара! Жена моя… – растеряно повторял Иеремия Гаусс, пытаясь привести в чувство свою героическую супругу. Он развязал спереди шнуровку её платья, открывая доступ свежему воздуху.

– Ну что ты делаешь, дорогой! Здесь же посторонние! – женщина отвела руки супруга от своей груди, качаясь, приподнялась с помощью Гаусса-старшего. – По-моему, мне надо прилечь…

И в это время Сара Гаусс заметила кровь на рубахе мужа:

– Как? Ты ранен?! Какое безобразие! – и куда девалась её слабость: женщина встала и занялась перевязкой и лечением любимого.

Махов осторожно отнёс Абигаль в её комнату, уложил на постель, потрогал лицо, измазанное кровью. Девушка похвасталась:

– А я пирата убила, а другого укусила… Это кровь не моя, не волнуйся…

И добавила по-русски:

– Любый мой!