Старшина ничего не ответил. Но, когда их воз отстал от обоза шагов на сто, а лес подступил к самой дороге, он сказал:
– Ты знаешь что, Авдей?
– Что? – глухим испуганным голосом торопливо отозвался казак, словно сразу догадавшись о том, что сейчас услышит.
– Ты знаешь, кто я?
Казак Авдей молчал. Лицо его побледнело, разом осунулось. И он едва осилил сказать:
– Нет, знаю.
– Я, Авдей, и не человек даже.
– А кто ж ты?
– Зверь. Могу прямо сейчас тебя зубами разорвать и требуху на дорогу выкинуть. Но человек ты, я вижу, незлобный. Отпусти-ка ты меня, брат, подобру-поздорову. Не хочу я тебя убивать. А могу. Вот видишь, – и старшина вынул из-за пазухи пистолет и снял его с предохранителя. – А твоя винтовка на морозе побыла, затвор-то тово, наверняка примёрз. Скоро не сдёрнешь. Ну? Доживём мы до внуков, Авдей? Как ты думаешь? Я думаю так: что нам бы дожить до внуков надо. Незачем нам друг дружку зубами рвать. – В голосе старшины было столько решимости и тверди, что сразу стало понятно: за ними может последовать всё что угодно.
– Что делать. Не я выбираю… Иди. Лыжи вон возьми. В лесу без лыж далеко не уйдёшь.
– Возьму. За лыжи спасибо.
– А не стрельнёшь?
– Не стрельну. За что мне тебя стрелять? Я от тебя зла не знал.
Лыжи, три пары, которые стояли за ригой, казаки поделили между собой. Эти, с продольной трещиной на запятке, принадлежали бронебойщику. Старшина их запомнил. Какое-то время бронебой шёл впереди, и лыжи его намозолили глаза. Он изучил на них все пятнышки. А лыжи старшины лежали на других санях, где-то там, впереди. Он вытащил лыжи бронебойщика. Лошадь пошла шагом.
– Винтовку оставь там. А сам перебирайся сюда, на облучок. Вот так, Авдей, – приказал старшина. – Что нам с тобой делить? Жизнь каждого из нас неделима.
– Это я знаю. Только, Кондрат, вот что. Винтовку не забирай. Иначе мне конец. Атаман плетью засечёт. Мне надо стрельнуть тебе вслед. Когда отбежишь, я пальну разок. В воздух. Для шума. Ты не сомневайся. Мне твоя жизнь не нужна.
– А я и не сомневаюсь. И я на твою, как видишь, не зарюсь.
Но старшина всё же разрядил винтовку. Патроны посыпались в снопы.
– Ладно, Авдей, за добро – добром. Но не дай бог нам ещё свидеться…
– А это уж как Бог положит. Н-но! – и казак Авдей тряхнул вожжой, голос его дрожал, как у старика.