– О том, что 22 июня сорок первого года диверсанты Скорцени организовали налет на здание НКВД в Бресте и похитили шифры и машинки.
– А почему я об этом не знаю?
– Об этом никто не знает, потому что этот факт не красит тех, кто позволил им это сделать… Хотя стыдиться этого не надо. Противник переиграл нас на каком-то отрезке времени. Вот и все. Это надо признать и работать дальше.
– Да кто же против? – сказал Виктор Петрович.
– Я, – бесцеремонно вмешался в их разговор таксист. – Вы, судя по вашим рассуждениям, сталинисты?
– А ты либерал? – с полоборота завелся Ухналев.
– Я не либерал, – произнес таксист, – я представитель электората с самостоятельным мышлением. И я не люблю человека, который уничтожал свой народ.
– Останови машину, – сказал ему Ухналев.
Таксист снизил скорость и остановил машину у обочины дороги.
Ухналев с трудом вылез из машины и подал руку Виктору Сергеевичу. Тот тоже выбрался наружу.
– А деньги? – спросил водитель.
Ухналев обошел машину и, рискуя быть сбитым проезжающими автомобилями, встал возле открытого окна водителя.
– Возьми, – сказал он, бросив водителю пять тысяч рублей. – И запомни: Сталина ненавидят не потому, что он «уничтожал свой народ», а потому, что попытался сломать шею тем, кто хотел этот народ окончательно уничтожить.
Таксист плавно тронул машину с места и вскоре скрылся из вида.
– Ну что будем делать, горячий ты парень? – спросил Виктор Сергеевич, имитируя эстонский акцент. – Пойдем пешко-ом?
– Поймаем другую машину, – сказал Ухналев, – с нормальным таксистом, мозги которого не промыты вражеской пропагандой.
И он стал «голосовать».
Вскоре возле них остановилась приличная иномарка.
– Нам в город, на Столетова, – сказал Ухналев.
– Любой каприз за ваши деньги, – произнес водитель, – поскольку я не таксист, то двойная цена, и Столетова у ваших ног.