– Лешка! – крикнул Иванов. – Вон же ты лежишь за печкой – ноги торчат. Вставай, поговорить надо…
Я подошел и тоже заметил в глубине комнаты ступни, лежащие на кровати. Вот одна нога, нехотя шевельнувшись, почесала другую и опустилась к полу. Чачин приподнялся, сел в кровати и, сидя, принялся смотреть в окно, словно впервые его видел. Затем встал и, тряся косматой головой, двинулся к нам.
Тетка Катерина сразу умолкла: ее миссия на этом окончилась. Чачин, приветствуя нас, поднял руку, зевнул и направился к двери – открывать запоры. Ничего странного, вполне понятная ситуация. Человек перебрал и никого не хотел видеть.
– Ты же уехал вчера, – подал он руку, дыхнув перегаром.
– А теперь опять приехал. Ты нам нужен.
– Зачем?
Вопрос озадачил. Еще вчера он горячо вспоминал, как мы дружно жили и дружно росли. Теперь Чачин вдруг охладел. С чего бы это? Наверное, с похмелья. Тоже бывает, так что не следует обижаться.
– Ты ничего не слышал? – спросил я.
Тот отрицательно качнул головой, напряженно икнув.
– Говорят, вчера на джипе кого-то катали… Правда, что ли?
Чачин кивнул: довезли до дома. Хорошие мужики попались – не то ночевал бы где-нибудь в канаве.
– Ты же не один был, когда меня в город провожали…
Чачин задумался, скребя в волосах. Действительно, было такое дело. Надо же так случиться, даже забыл о них. Он тряхнул головой, выпустив очередную порцию ядовитого воздуха. Стоял и молчал. Что с пьяного взять, тем более что это было вчера, а не сегодня.
– Дом, Алешенька, сожгли у меня, – сказал я как можно спокойнее, не спуская глаз с друга. – Одни головешки остались.
– Сожгли?…
Чачин, похоже, не особо-то удивился. Впрочем, это могло быть не так. Хуже нет, когда домыслы занимают место доказательств.
– Говорят, тебя расспрашивали вчера обо мне, – продолжал я.
Чачин смотрел отсутствующим взглядом то в пол, то мне в грудь, судорожно скреб в голове. Сколько человеку нужно выпить, чтобы так отравить себя?
– Спрашивали или нет? – пришлось повторить еще раз.
– Вроде нет. А может, спрашивали… – отвечал тот, зевая.