Азия в огне,

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ты сделал ошибку, мой добрый Полон! — сказал ему Меранд.

Киргиз смотрел на офицера и матроса весьма подозрительно.

— Кто убил этого человека? — настойчиво спросил он. — Кто из вас?

В эту минуту один из раненых конвоиров, прячущийся в группе европейцев, с трудом приподнялся и, указывая на Полэна, заявил:

— Он выстрелил в этого всадника из револьвера. Я видел!

— Ах, ты это видел, скверная собака! Ну, так ты больше ничего не увидишь! — И раньше, чем Меранд успел удержать, доносчик был схвачен за горло железными руками Полэна и вскоре упал бездыханным.

Но предводитель шайки услыхал уже, что ему было надо, понял все и с удвоенной яростью закричал пленникам:

— Вы убили одного из друзей Господина и за это вы умрете все! — Затем, удерживая бандитов, которые хотели было броситься на европейцев, прибавил: —Нет, не всех разом! По очереди… Поди сюда, Ата!

На его зов из толпы вышел зверской внешности гигант, с яростным видом потрясая секирой.

— Сначала ноги, потом руки, потом голову!

— О, негодяи! — закричал Ван Корстен, охваченный бешеным гневом.

— Простимся, друзья мои, — сказал Меранд: —и умрем со словами: «да здравствует Франция! Да здравствует Европа!..»

Члены миссии обнялись.

— Надя, я скажу им, что вы женщина… Возможно, что они пощадят вас…

— Нет, нет! Лучше умереть, чем остаться в руках этих дикарей!

— Прощайте, дорогая! — прошептал Боттерманс. Глаза его наполнились слезами, и он прибавил совсем тихо: —Я люблю вас!

Молодая женщина невольно затрепетала при этих словах, вырвавшихся в такую страшную минуту.

Палач схватил ближайшего к нему пленника… Это был фон-Борнер.

Мгновенно он был брошен на землю. Несколько киргизов придержали его, секира опустилась четыре раза, отсекая члены. При пятом ударе от туловища откатилась голова, его прекрасная, благородная голова. Из груди Ковалевской вырвался стон.

Затем произошла неслыханная сцена: Полэн, сначала остолбеневший от ужаса при виде последствий своего припадка ярости, внезапно схватил одну из сабель, валяющихся на земле и, весь охваченный неистовством, очутился у места казни.