«Атлантида» вышла в океан
Маккензи туда-сюда. Но ничего не попишешь.
И вот на следующий день началась работа. Подали опять эти «кадиллаки», привезли на аэродром и самолетом, после трех пересадок, доставили в город Карнарвон, а потом — в Пилтдоун, на западе материка. Приехали, и тут нас ожидало, наверное, полсотни «кадиллаков».
Привезли в какой-то дворец — это, оказывается, овцеводческая ферма Маккензи. На час езды во все стороны его земли. Правда, большую часть он продал за несусветную цену, когда выяснилось, что здесь может быть золото.
Чтоб ясно было дальнейшее,— маленькое отступление. В западной Австралии добывается до восьмидесяти процентов золота страны (а вообще Австралия среди капиталистических стран по золотодобыче на четвертом месте). Раньше это золото добывалось в районах Калгурли и Кулгарди. А когда мы приехали, то шла усиленная разведка около Карнарвона, в Пилтдоуне, на землях, что продал Маккензи.
Если ты посмотришь на карту и представишь себе, что Австралия некогда примыкала к Индии (что должна была убедительно доказать находка австралоантропа), то увидишь, что место, где находится Карнарвон, почти точно совпадает с местом, где в Индии находится город Мадрас. А именно в этом районе, а также в близлежащем Коларе расположены основные в этой стране залежи золота. Таким образом, эти залежи должны продолжаться и в Пилтдоуне. Отсюда — огромный скачок в цене на маккензевские земли.
Но вернемся к нашим баранам, как говорят французы (пословица весьма уместная в Австралии). Итак, прибыли мы на место и пошли знакомиться с обстановкой.
Проехали по песчаной дороге, осмотрели пресловутый карьер, где был найден австралоантроп и где уже возвышается огромный щит, возвещающий метровыми буквами об этом событии. Правда, окаменелостей там больше не найдешь — Маккензи сказал, что нахлынули туристы и все растащили, даже скелет дохлой овцы унесли.
Познакомились с этим юристом-коллекционером Чарльзом Даусоном. Крепкий старичок, голова лысая, как бильярдный шар, а усы, что у городового.
Он нам опять рассказал, как нашел кость, и какие здесь вообще палеонтологические богатства, и какой замечательный человек Маккензи, без которого ничего этого не было бы.
Вдруг Михаил Михайлович берет его под руку и говорит:
— Ну что мы все будем друг другу мешать, давайте разобьемся на группы. Я, например, побеседую с любезным мистером Даусоном, а вы осматривайте карьер.
Даусон в панике смотрит на Маккензи, тот хотел вмешаться, но Холмер и Левер потащили его за собой, а Шмелев увел этого Дауссна куда-то и четыре (четыре!) часа расспрашивал.
Когда они вернулись к ужину, Даусон словно похудел.
Пробыли мы там два дня и улетели обратно в Мельбурн. Улетели без Левера. Он занемог и остался на несколько дней отлежаться на ферме Маккензи.
Прилетели в Мельбурн. Встретились со знаменитым доктором Вудвардом. Захлебываясь, рассказал он нам и показал результаты исследований, которыми руководил (по старости он теперь только руководит, а работу ведут молодые ассистенты).
Нас сопровождает уйма репортеров. Губернатор принимает, отцы города чествуют, Маккензи устраивает банкет за банкетом.
Осмотр австралоантропа напоминал эпизоды из американского боевика. В машинах, в каждой из которых сидели частные детективы, въехали на территорию университета, прокатили во двор научного корпуса, Там прошли сто дверей, мимо ста сторожей, углубились в какие-то подземные лабиринты и оказались в бронированной комнате, где вдоль стен стоят десятки сейфов. Я думал, Маккензи хранит тут свои трудовые сбережения. Ни черта! Открывают один из сейфов и выкладывают перед нами эту знаменитую кость. Все ее щупают, трогают, надевают очки, потому что света мало. Вокруг толкутся ассистенты, помощники, члены попечительского совета, охранники.
Холмер было заикнулся, нельзя ли еще раз подвергнуть проверке по калий-аргоновому методу, но Вудварда чуть удар не хватил: неужели ему не доверяют! Какое оскорбление! Ах! Ах! Да еще какая-то аппаратура в этом ультрасовременном университете не работает, и на банкет к губернатору опаздываем...
Вообще, обстановочка...
Но все же сели Холмер и Шмелев за работу, смотрели, проверяли, читали, а через три дня к ним присоединился выздоровевший Левер. Они втроем засиживались до ночи, чего-то писали. И вот на седьмой день нашего пребывания в помещении газеты «Мельбурн-сан» собралась пресс-конференция. Стол с зеленым сукном, на нем — образцы почвы, челюсть австралоантропа (для ее охраны прибыли солдаты и полицейские), фото, бумаги и т. д.