- Я здесь, - ответил я и подошел к нему. - Что с вами?
- Помогите мне сесть, - сказал он тем же хриплым, испуганным голосом.
- Я болен, очень болен, Хэмп! - добавил он, опускаясь на стул, к которому я подвел его.
Он уронил голову на стол, обхватил ее руками и мотал ею из стороны в сторону, словно от боли. Когда он приподнял ее, я увидел крупные капли пота, выступившие у него на лбу у корней волос.
- Я болен, очень болен, - повторил он несколько раз.
- Да что с вами такое? - спросил я, кладя ему руку на плечо. - Чем я могу помочь вам?
Но он раздраженно сбросил мою руку, и я долго молча стоял возле него. Мод, испуганная, растерянная, смотрела на нас. Она тоже не могла понять, что с ним случилось.
- Хэмп, - сказал он наконец, - мне надо добраться до койки. Дайте мне руку. Скоро все пройдет. Верно, опять эта проклятая головная боль. Я всегда боялся ее. У меня было предчувствие… Да нет, вздор, я сам не знаю, что говорю. Помогите мне добраться до койки.
Но когда я уложил его, он опять прикрыл глаза рукой, и, уходя, я слышал, как он пробормотал:
- Я болен, очень болен!
Я вернулся к Мод; она встретила меня вопросительным взглядом. Я в недоумении пожал плечами.
- Что-то с ним стряслось, а что - не знаю. Он совершенно беспомощен и, должно быть, впервые в жизни по-настоящему напуган. Случилось это, конечно, еще до того, как я ударил его ножом, да это и не рана, а царапина. Вы, верно, видели, как это с ним началось?
Она покачала головой.
- Я ничего не видела. Для меня это такая же загадка. Он вдруг выпустил меня и пошатнулся. Но что нам теперь делать? Что я должна делать?
- Пожалуйста, подождите меня здесь. Я скоро вернусь, - отвечал я и вышел на палубу. Луис стоял у штурвала.
- Можешь идти спать, - сказал я ему, становясь на его место.
Он охотно исполнил приказание, и я остался на палубе один. Стараясь производить как можно меньше шума, я взял топселя на гитовы, спустил бом-кливер и стаксель, вынес кливер на подветренный борт и выбрал грот. Затем я вернулся к Мод. Сделав ей знак молчать, я прошел в каюту Волка Ларсена. Он лежал в том же положении, в каком я его оставил, и голова его все так же перекатывалась из стороны в сторону по подушке.
- Могу я чем-нибудь помочь вам? - спросил я.
Он сперва ничего не ответил, но, когда я повторил вопрос, сказал:
- Нет, нет, мне ничего не надо! Оставьте меня одного до утра.