— Вначале планировалось, что я должна следить за тобой как можно дольше, до тех пор, пока будет срабатывать моя легенда. Ну, ты понимаешь, я посылаю телеграммы в Швецию, жду ответа. Одним словом, отвлекающий маневр. Как будто мои родители уехали за границу и вернутся не раньше, чем дней через десять. Все это я и проделывала на прошлой неделе. Брюнель сказал, что до тех пор, пока я буду ублажать тебя, не возникнет никаких подозрений.
— И он оказался прав, не так ли? — Уилли повернулся и коснулся губами ее лба. — Ты сказала, что это должно было продолжаться как можно дольше. Что же изменилось?
Лиза прижала палец к его губам.
— О Уилли, Уилли. Все кончено. Завтра я ухожу.
— Уходишь?
— Телеграмма, которая пришла вчера утром, — она не из Швеции — от Брюнеля. Он во Франции. Говорит, что планы изменились, и я должна присоединиться к нему.
— Во Франции… А где именно?
— Ну пожалуйста, Уилли… я не могу этого сказать.
— Хорошо. Но если ты не хочешь возвращаться к Брюнелю, можешь остаться здесь.
— Нет, я должна ехать. Обязана.
Уилли зажег настольную лампу. Чуть приподняв голову, он внимательно смотрел на Лизу. Слезы все еще стояли в ее глазах. Белые прямые волосы при искусственном освещении казались светло-пепельными — она вполне могла сойти за скандинавку. Зрачки ее были почти что прозрачными, с мелкими розовыми пятнышками, но это были большие, чудесной миндалевидной формы глаза с длинными изогнутыми ресницами. Она могла показаться излишне худощавой, если бы не грудь — большая и упругая.
— Не смотри на меня, Уилли. Я уродина.
— Не говори глупости, Лиза. В таком случае, японцы и африканцы тоже уроды. Мне нравится глазеть на красивых девушек, неважно какого цвета у них кожа. А ты так просто прелесть. Ну вот, забыл, что хотел сказать.
— Какой ты милый, Уилли, — Лиза потянулась к нему всем телом, но Уилли жестом остановил ее.
— Подожди, это очень важно. Почему ты должна возвращаться к Брюнелю, если этого не хочешь?
— Слишком много причин, Уилли. Мне сложно это объяснить.
— Может, все же попытаешься?
— Во-первых, я обязана ему всем, что у меня есть.
— Насколько я понимаю, ты так или иначе с ним уже расплатилась.
— Может быть. Но я не знаю иной жизни. Очень трудно рвать со своими корнями. И еще: он не позволит мне уйти. И натравит на меня Адриана Чанса и Жако Муктара.
ebooksa