Недоступная девственница

— От Пеннифезера я пока ничего не добился.

— Ты уже основательно его отделал. Может, сменить методы?

— Я думаю, он ничего не знает о координатах. Или слышал и забыл.

— Он слышал их, — сказал Брюнель. — Он говорил мне, что Новиков непрерывно бредил по-русски, все повторял одну и ту же фразу. Среди этого бреда он упоминал и координаты. Считай это установленным фактом. И пусть Пеннифезер сколько угодно говорит, что не может вспомнить слова, смысл которых ему непонятен.

— Что ж, — лицо Чанса постепенно приобретало нормальный цвет, взгляд был уже не столь затравленным. — Если он не будет откровенен, я его прикончу.

Брюнель на мгновение задумался.

— По-моему, надо на некоторое время прекратить допросы, — сказал он. — Ожидание пыток может оказаться страшнее, чем сами пытки. А потом начнешь все сначала. В крайнем случае попробуем смешанный метод гипноза и наркотиков.

Чанс допил кофе и встал.

— Ну и сколько ждать?

— Несколько дней. Я скажу, когда начинать новый допрос. А сегодня мы проведем один эксперимент. Пусть Блейз и Пеннифезер ненадолго встретятся.

— Ты позволишь им встретиться? Но зачем?

— Посмотрим, что из этого выйдет. Вряд ли они смогут извлечь из этого свидания какую-то пользу, чего нельзя сказать о нас. Как бы там ни было, увидев состояние друг друга, они могут лишиться последней надежды.

Чанс пожал плечами.

— Полагаю, ты знаешь, что делаешь.

Брюнель кивнул.

— Можешь быть в этом уверен, Адриан.

На Модести было белое льняное платье Лизы. Земля парила после легкого дождя. Модести стояла у клетки с гориллой и вдруг увидела, что навстречу ей, с трудом переставляя ноги, движется Джайлз Пеннифезер.

— Почему бы вам не полюбоваться Озимандисом, мисс, — предложил ей перед этим Брюнель. — Глядишь, встретите неподалеку старого друга.

Модести с самого начала предполагала, что Брюнель затевает новую гадость, но увидеть Джайлза она не ожидала. Она пошла ему навстречу — медленно, словно нехотя, поскольку не сомневалась, что за каждым их движением внимательно наблюдают из дома. Джайлз сильно хромал и потому шел очень медленно, но, увидев Модести, заторопился ей навстречу.

Он подошел ближе, и Модести с большим трудом удалось сохранить равнодушное выражение лица. Джайлз нес свои ботинки в руке, а ступни его были обмотаны кусками ткани, оторванными от штанин джинсов, которые теперь превратились в «бермуды». Джайлз заметно похудел, глаза ввалились, торчавшие во все стороны волосы были покрыты грязью. Модести с первого взгляда поняла, что его жестоко пытали, и с ужасом осознала, что ничем не может ему помочь, у нее нет никакого плана, в котором просматривался бы хоть намек на успех.