Утром мы не разговариваем. Когда я просыпаюсь, Мэгги с Риком уже нет. На кухонной стойке записка.
И ни слова о том дерьме, в которое вляпались мы с Кэлли. Однако я не сомневаюсь, что, когда Мэгги приедет домой, у нас с ней будет разговор о том, сколько еще времени я проведу в Фейетте.
Время истекает, а у меня на руках только случайные крупицы мозаики, и я даже не знаю, от одной они картины или нет.
Я смотрела фильм
Я наливаю себе стакан апельсинового сока и гляжу на часы над раковиной. Самое начало девятого. Я иду наверх и стучу в дверь Кэлли. Она не отвечает, и я захожу.
Она спит лицом к двери, рот чуть приоткрыт, еще и храпит. Здесь душно: ночью никто не включил ей кондиционер. Я включаю его и закрываю за собой дверь.
С тех пор как я оставила свой номер матери, мне никто не звонил. Я кладу телефон рядом с собой на кровать и тяну руку за изголовье кровати, где оставила вещи отца.
Что бы я ему сказала, если бы приехала вовремя? И что мне мог сказать он?
Когда судья объявлял, что Стоукса приговорили к смертной казни, тот только ухмыльнулся. Этот момент поймали операторы. Режиссеры спросили его об этом. Он загасил окурок и поглядел в камеру; рябое лицо казалось пепельным под светом камеры.
– На прошлой неделе в моем блоке казнили парня, – говорил Стоукс. – Пришлось подключить трех охранников и электрошокер, чтобы он перестал выть, как застрявшая корова. Я так умирать не собираюсь.
– Тогда как будете умирать вы? – спросил интервьюер.
– Уж точно не цитируя 14-й стих 6-й главы от Матфея, – ответил Стоукс.
Недавно я посмотрела, о чем говорилось в этом стихе: что-то о прощении. Я вспоминаю о Библии отца и залезаю в его мешок с вещами. Найдя ее, снова опираюсь на изголовье и раскрываю ее, положив на колени.
Когда дохожу до Нового Завета, из книги выпадает квадратный листок бумаги: может, закладка. Я подбираю его, рассматриваю и понимаю, что это часть конверта.
В углу, над маркой, есть поблекшие розовые чернила. Я придвигаю листок вплотную к лицу, пытаясь различить название почтового отделения.
Возможно ли это? Писала ли Джослин в тюрьму отцу?