— Нет, другой тропы здесь нет. Вы спрашивали документы?
— Этим мы могли бы вызвать у них подозрение.
— Да, вы правы. На кого они похожи?
— Один — черный, смуглый, лет пятидесяти. Другой какой-то соломенный, с писклявым голоском, как у евнуха.
— Фамилии хоть свои назвали?
— Фамилии ничего не скажут. Один сказал — Садриддинов, а другой, кажется, Насафов.
Мы опускаемся на камни и сидим, раздумывая над неожиданной задачей.
— А может, это шпионы? — вдруг произносит Лялька.
— Шпионов сейчас таких не бывает, — смеется Юрик и добавляет серьезно: — Ясно только, что это чужие. Нам же говорил председатель колхоза перед отходом, что мы на Тамбекском перевале будем одни…
— Если они пришли со стороны Афганистана, то зачем? — вмешиваюсь я.
Неожиданно Юрика осеняет:
— Как бы то ни было, надо немедленно сообщить на заставу!
До заставы от нас километров шестьдесят. Идти — целых три дня. А мало ли что может случиться за это время. Если это какие-то темные люди, то они наверняка с оружием, тут и карабин Юрика не спасет. И кому идти на ночь глядя? Мне? Так я в темноте дойду до первой трещины — и все.
— Мы нашли большую пещеру. Там сейчас Стас и эти двое, — говорит Лялька.
— Тогда идем. Только будем начеку. — Юрик проверяет патроны и закидывает карабин за спину.
Идем вверх по тропе, прислушиваемся, не подает ли сигнал тревоги Стас. Уже совсем темно. Только чуть-чуть белеет снег, будто он фосфорный. Небо без звезд, пасмурное, холодное.
Замечаем впереди слабый отблеск. Это падает свет из выхода пещеры. Снег скрипит под ногами — к морозу. Первое, что бросается в глаза, — яркий электрический фонарик. Он укреплен в щели и бросает свет в центр пещеры, где расстелена палатка и горит спиртовка, на которой варятся бульон. Потом вижу чернобровое худощавое лицо мужчины с крепкой коронкой белых зубов. Одет он в ярко-пятнистую шерстяную рубашку, горло перехватывает толстый шарф. Мужчина пристально смотрит на нас и улыбается.
— Нашего полку прибыло.
Знакомимся — Садриддинов и Насафов. Фамилии таджикские. Но что-то неуловимо чужое слышится в произношении. Твердые согласные звучат мягче, «ы» получается как «и», «ш» — как «щ». В Азии так не говорят — там и гласные и согласные произносят еще тверже, чем мы, русские.
Удивляет и то, что одежда и снаряжение спутников необычные, заграничные. Кто из нас видел пуховый спальный мешок в непромокаемом капроновом чехле или высоко зашнурованные ботинки с рубчатой каучуковой подошвой?
ebooksa