Она не шевелилась, дышала. И вдруг, почувствовав, как заколотилось сердце, он положил руку на мешок, туда, где должно было быть ее бедро, и быстро отнял. Надя задвигалась, тыча руками в стенки мешка, потом села и откинула капюшон. На Алика пахнуло теплом.
— Уже поздно, да? — Она моргала и приглаживала взъерошенные волосы. На щеке краснели отпечатки пальцев.
— Я ед
Надя с полотенцем в руке пошла к речке.
Суп уже кипел, крышка дрожала от пара. Алик потушил примусы.
— Что же они не идут? — сказала Надя, когда они поели.
Она сходила к речке, помыла посуду и принесла кастрюлю воды.
— Сварим что-нибудь этим пижонам, — сказала она. — Ой, вот эти трое соберутся! Лев, Игорь и Юрочка. Способны забыть все на свете.
— А что представляет собою Юрочка?
— Юрочка? — Надя сидела, обхватив колени, и заглаживала носком кеда сажистые круги от кастрюль на песке. Было похоже, что ей не хотелось говорить. — Он очень хороший скалолаз.
Она сняла крышку и стала сыпать в кастрюлю макароны. Алик смотрел, как она отворачивает от пара лицо и морщится. Ему, наоборот, хотелось поговорить — умно и эрудированно. Он только не знал о чем.
— Идут, — сказала Надя.
В глубине хода мелькал свет и бухали по убитому песку ботинки — шаги делались все громче. Первым шел Игорь.
— Ну что? — сказала Надя.
— Метров шестьсот. — Он бросил мокрый, лязгнувший об пол рюкзак и, улыбаясь Наде, потянулся.
— И дальше идет?
Игорь кивнул. Надя ногтем сковырнула с его щеки сухую грязь.
— Не теряйте мужества, худшее впереди, — сказал Лев.
— Вообще участочек что надо! — сказал Игорь. — Вода, вода, вода…
— Запотеешь, кувыркавшись, — сказал Юрочка.