Абст движением руки останавливает Глюка, который угрожающе вскинул автомат.
- Встаньте, лейтенант, - говорит он, и голос его звучит почти ласково. - Вы обязаны встать!
Тот, к кому обращены эти слова, неподвижен, хотя и очень волнуется: грудь так и ходит под кителем, руки в оковах напряглись.
Абст улыбается. Минут десять назад он точно так улыбался в комнате Ришер.
- Хорошо, - говорит он, берет у Глюка автомат и веером дает очередь над головой пленников.
Грохот, гул. Едкая дымка заволакивает площадку. Когда она рассеивается, четверо пленных стоят навытяжку.
А лейтенант сидит.
Ему лет двадцать пять. У него полные губы, короткий с горбинкой нос, румяные смуглые щеки. Он всем телом привалился к камню. Голова запрокинута, глаза устремлены вверх - большие, темные, с влажными голубыми белками.
Абст пододвигает к нему разножку, садится.
Он плохо знает язык, на котором пытается сейчас говорить, с трудом подбирает слова, делает продолжительные остановки между ними. Это певучий язык - с характерным «ч» и раскатистым «р».
Лейтенант равнодушен. Но вот губы его сложились в усмешку. Он чуть приподнимает ладонь.
- Вы коверкаете мой язык, - говорит он по-немецки. - Продолжайте на своем.
- Прекрасно. - Абст облизывает губу. - Прекрасно, лейтенант. Счастлив, что вы владеете немецким. Итак, назовите свое имя.
- Оно вам известно.
- А все же?
- Лейтенант Джордже Пелла.
- Ну вот, совсем иное дело. - Абст доволен. - Теперь я услышал это собственными ушами. Кто мог подумать, что судьба пошлет мне такого гостя!
- Вы рады?… - Лейтенант обращается к остальным пленным: - Смотрите, друзья, как они торжественно принимают гостей. Нас даже одарили браслетами. Это ли не знак подлинного немецкого гостеприимства!
- Скоро, возможно, и пожрать принесут, - отзывается пленный с серьгой в ухе. - Уж я немцев знаю - такие славные парни!
- Верно, сержант Гаррита!… - Пелла поворачивается к Абсту. - Значит, здесь рады нам?