— Ты слушаешь радио? — спросил он.
— Да, — ответила Галя и замолчала. Она ничего не могла сказать: за несколько минут до Лешиного звонка отец ушел из дому, ушел на войну. Он поцеловал ее и сказал: «Ты, Галчонок, сама знаешь, что тебе делать. Только раньше съезди к маме на дачу и скажи ей, чтобы она ехала к Вере в Омск. Одной ей в Москве будет тяжело». И ушел. У подъезда уже нетерпеливо сигналила присланная за ним машина.
— Галя, ты меня слышишь? — тревожно спросил Леша.
— Да.
— Что ты собираешься делать?
— Ты же знаешь, что я буду делать. Но сейчас я должна ехать к маме на дачу.
На дачу в Малаховку они поехали вместе. Всю дорогу больше молчали — о чем ни заговорят, все Гале кажется, что сейчас говорить об этом неуместно. С удивлением и невольным страхом смотрели они, как мгновенно изменился облик их родного города и его людей.
Мама уже уехала в Москву — они разминулись. Когда возвращались обратно, Галя спросила просто и даже небрежно:
— Когда ты пойдешь в военкомат?
— Завтра. Сегодня же воскресенье.
Весь понедельник Галя провела в беготне по городу: она оформлялась радисткой в авиацию. Во вторник она несколько раз звонила Леше, но никто к телефону не подходил. В среду не выдержала и пошла к нему домой. В дверях квартиры столкнулась с его отчимом.
— Леша дома? — спросила она.
— Леша? — Лешин отчим удивленно смотрел на нее. — Зачем вам Леша?
— Он мне очень нужен! Очень!
Он как-то странно улыбнулся и сказал:
— Вы, голубушка, опоздали. Вчера вечером я отправил его с матерью к своим родственникам.
— Куда? — почти шепотом спросила Галя.
Он неопределенно повел рукой.
— Далеко, голубушка, очень далеко. Можете за него не беспокоиться.
— А в военкомат он не ходил?