Золото

Следущую ночь я почти не сплю. Как я и предполагал, снотворное на меня почти не действует. Я размышляю о Диане, о нашем покойном сыночке, о чертовой невезухе, издевающейся над нами уже более двух лет. Диана, рожденная для лучшей жизни, получает удар за ударом.

Углубившись в размышлениях, слышу внезапно какой-то шум в коридоре. При этом же отмечаю, что старик перестал хрипеть.

Заинтересованный всем этим, поднимаюсь с кровати.

Старикан уже дал дуба, над ним стоят две санитарки, которые, не переставая болтать, стаскивают с него пижамные штаны. Затем, все так же разговаривая, рутинным движением они сильно давят на живот, чтобы кишечник опорожнился, после чего, не проявляя никаких эмоций, не обращая внимания на вонь, заматывают тело в простыню и бросают на каталку. Хоп! — еще один подарочек для червяков. В их движениях нет ничего человеческого, ни малейшего сочувствия, все они давным-давно стерлись из-за сотен трупов, которые запаковывали точно так же.

Но больше всего меня потрясают кресты над койками. Бедняги! Как только над их головами появляется этот блядский крест, понятно, что им хана. И не будет для них никаких чудес. «Ну ладно, старик, вот тебе распятие, давай, сдыхай поскорей». А потом ворон в сутане уронит крокодилову слезу над образцовой жизнью. Возвращаюсь к себе, еще более, чем когда-либо, решая выйти отсюда живым.

* * *

На следующий день, после завтрака, который наконец-то я не выблевываю, получаю привилегию свидания со священником. Стервятник времени не теряет.

— Сын мой, говоришь ли ты по-испански?

Не отвечаю.

— Готов ли ты предстать пред лицом твоего Создателя?

Этот меня уже похоронил. Я перебиваю его:

— Слушай, ты, сука, я перетрахал шесть монашенок, в том числе одну аббатису. Я жарился, срал и ссал в церквях, но вот священника трахнуть мне еще не удавалось. Твоя морда мне никак не нравится, так что хватит того, если ты у меня отсосешь. Может это откроет мне райские врата.

Пожиратель падали оскорблен.

— Сын мой, ты бредишь.

— Вон отсюда, стервь вонючая!

Хватаюсь за ботинок, чтобы врезать ему по харе. Только мое движение слишком слабое и медлительное, поэтому попадаю ему только по плечу. Но я переполнен яростью и поднимаюсь, чтобы покончить с ним окончательно. Стервятник отступает к двери, делая в моем направлении знак креста, и убегает, когда я нащупываю второй ботинок. Господи, как я доволен, что выгнал этого гада! Сатана побежден!

Мне плевать на религию, она мне не мешает. Понимаю, что слабаки нуждаются в чем-то таком, за что могли бы уцепиться, в какой-нибудь морковке, чтобы забыть о дубье. Терпи, браток, заткнись и паши, местечко в раю для тебя забронировано… Нет, это не для меня.

Но вот этих шакалов в сутанах я ненавижу! За исключением пары миссионеров, которых я встречал во время своих приключений, все это мошенники, сибариты и эксплуататоры. В особенности же, в слаборазвитых странах, где легковерие масс наибольшее. В Сахеле, пострадавшем от ужасной засухи, когда дети подыхали от голода и падали как мухи, я сам видел, как священники торгуют продовольствием, как за миску риса совращают голодных детей. Сидя в безопасности своих миссий эти современные пастыри врали, пили и трахались как свиньи, когда вокруг умирали люди. И вместе с тем, они же служили мессы, проповедуя бедность и смирение.

Как-то раз я добрался до одного такого типа и серьезно поколотил, после чего у меня была масса неприятностей с местными властями, которые торговали с миссионерами.

Инцедент с попом сделал меня популярным в этой части больницы. Больные и врачи приходят поглядеть на сумасшедшего «el Frances», золотоискателя. Доктор приносит мне шахматы. Он работает в другом отделении, но прибегает, как только удается, чтобы узнать о моем здоровье и разыграть со мной партию-другую. Сам он верующий, причем ходит в церковь и исполняет все обряды, поэтому никак не понимает моего поступка по отношению к стервятнику, в результате чего мы ведем долгие теологические беседы. Это очень хороший человек, и я ему весьма благодарен.

Меня все так же не лечат, зато каждый день эти вампиры берут у меня кровь на анализ. Я уже перестал выблевывать пищу и начинаю есть регулярно. Понятно, что я выкарабкаюсь.