Сахара

Я выезжаю с двумя цистернами.

Расстояние Реггане — Адрар я проезжаю в рекордное время. В Адраре Рабах оставил инструкции бензинщикам. Один из них полностью отказывает обслужить меня. Во второй же колонке не хватает дизельного топлива, чтобы заполнить обе цистерны. Посылаю Индейца в Тимимун, а сами ждем.

Индейцу требуется очень много времени.

Уже два часа дня, и если Рабах сейчас вернется, мне хана.

— Чарли. Вот он.

И правда, подъезжает его цистерна. Индеец останавливается возле нас и оттопыренным большим пальцем сигнализирует, что все в порядке. Адрар Реггане, новый рекорд. В соответствии с моими инструкциями конвой готов к отъезду, грузовики стоят в абсолютном порядке на тракте. Перед тем, как вернуться к себе в кабину, провожу коротенькую летучку.

— Перед тем, как добраться до обозначенной дороги, нам нужно преодолеть полсотни неприятных километров. Держитесь гуськом, сразу же за мной. Возможно, мы и не застрянем.

А потом уже останется всего лишь пятьсот пятьдесят километров до Бордж-Моктар. Но это уже все время по нормальному тракту.

* * *

Я бы удивился, если бы все обошлось без проблем.

В зеркале заднего вида замечаю, что цистерна Капоне остановилась. Раз и Два держатся прямо за мной. Сам я пока что на твердый грунт не выехал. Поэтому еду дальше, до верного места, где и останавливаюсь.

Высаживаюсь и иду посмотреть. Капоне все стоит, метрах в пятистах от меня, но вокруг его машины уже суетятся помощники. Оттуда слышен характерный вой двигателя на высоких оборотах, когда водитель пытается выехать из ямы. Это ему удается с первого раза. Даю Капоне знак, чтобы он присоединился к нам.

После выезда в песке остаются дыры. Прихожу на место и руковожу дальнейшим проведением операции. Каждый последующий грузовик должен теперь объехать колеи, оставленные Капоне. Потихонечку все, один за другим, проезжают. Грузовики покачиваются на волнистом грунте.

Парни за баранками напряжены до предела. Воздух пропитан выхлопами и пылью. Вой двигателей способен оглушить кого угодно.

Потом застревает Альбана. Помощники не теряют ни секунды. Лопатами они выкапывают канавы, в которые засовывают металлические листы. Перегретые покрышки скользят по листам, исходя густым синим дымом. Грузовик соскальзывает в бок и снова вязнет в песке. Все нужно начинать сначала. Даю знак двум оставшимся машинам, чтобы они объезжали с другой стороны. Когда, наконец, все проезжают, тракт остается распаханным по всей ширине.

Через пять километров все начинается с начала. Приказываю спустить воздух из шин, потому что проходимость грузовика становится намного выше, если давление в шинах низкое, благодаря чему покрышки плотнее прилегают к ободам, увеличивая рабочую поверхность. Таким образом машина не так вязнет в песке. Здесь вся штука в том, что спущенные шины на твердом грунте быстрее изнашиваются, и километров через тридцать придется потратить время на подкачку. Помощники присаживаются у колес, у каждого в руке гвоздь, которым он нажимает ниппель. Время от времени те, что занимаются двойными колесами, перестают выпускать воздух и сравнивают оба колеса. Давление с помощью манометра эти люди просто не умеют прочитать. Для них указателем является то, что обе покрышки не должны соприкасаться, поскольку это угрожает взрывом.

Тем не менее, выигрываем мы не много. На отрезке в пятьдесят километров каждый водитель раз или два застревает. Один только Валлид, обладающий громадным опытом в подобного рода малоприятных ситуациях, выходит сухим из воды. Остальным же приходится знакомиться с новой техникой вождения.

Самое главное здесь — координация усилий. Водители и помощники довольно быстро улавливают ритм работы. Лопаты, подкладные листы, газ, грузовик едет и чуть дальше вязнет опять, после чего все приходится начинать сначала. Когда мы наконец подъезжаем к столбикам, обозначающим конец зоны мелкого песка, практически наступает ночь.

А здесь уже начинается твердый грунт. Сотни следов шин, покрывающих песок шириной чуть ли не с километр, почти не видны. Но мне удается обнаружить три или четыре самых глубоких. Это нечто вроде коридоров, шириной с грузовик; они чуть светлее окружающей поверхности и твердые словно камень, иногда же напоминают стиральную доску.

Накачиваем камеры с помощью баллонов со сжатым воздухом для тормозов. Кара, переходя от машины к машине, проверяет давление.

Еду еще где-то с часик, после чего жму на клаксон и заворачиваю, образуя круг, в котором все останавливаются на ночь, выполняя этот маневр без единой ошибочки.