Я шарил глазами и не находил того, кого искал. Кроме меня и Чили-Лиму в хижине не было никого— живого или мертвого. Может быть, все это было выдумкой, нелепым кошмаром отравленного болезнью мозга?
— Где же он? — тихо, нерешительно спросил я.
— Он?.. Он умер… Его нет… — сказал Чили-Лиму, но вдруг, словно опомнившись, он быстро добавил — Вот
И Чили-Лиму указал пальцем на пол, где белели два-три пятна известковой пыли.
Через две недели мы бродили в лесу. Кругом была тишина. Ни малейших признаков жизни… Сырая, темная джунгля насупилась и мол чала. Мы бродили целый день и не услышали ни одного звука, не заметили ни одного живого существа. В лучах багрового заката я заглянул в воды лагуны. Холодом и спокойствием пахнуло на меня.
Все умерло… Все осталось позади…
Молча сидел я, наклонившись над застывшей, безжизненной толщей. Вместе с неподвижной тишиною ночи холодная, давящая тоска вползла в сердце. Солнце быстро тонуло в волнах океана. Вот испуганно скользнул последний луч светила… И мы остались в тишине и тьме могилы, — громадной могилы, затерянной в океане.
Рождение таило в себе неизбежную смерть.
Неумолимое время стерло все следы чужой жизни на земле.
… А поезд мчался вперед, и черным драконом гналась за ним тьма ночи. Бегущая сталь колес задыхалась в бесконечной, скованной песне.
Люди молчали. Лица их были напряжены и, как будто, печальны. Общие мысли объединили их сознание. По какой то затерянной, таинственной дороге уходил их взор в ту бездонную тьму, где затерялись недавние события. Неведомое коснулось их одним краем. Где то на путях к Неизвестности вспыхнули загадочные и туманные блики. Из складок Времени выползало перед ними Будущее. Но серая безликая и бессловесная пустота уже одолевала их.
Венслей вздохнул, нервно задвигался из угла в угол. Босс окунул седую голову в темноту окна. Мрак, только мрак, и в бесконечной дали тонут, теряются, светящиеся точки. И вдруг… Сияющая полоса прорезала небо.
— Метеор упал… — беззвучно зашевелились губы Босса.
СОН И ПОДСОЗНАНИЕ
Автор рассказа «Тайна одного сна» стремится подвергнуть психоанализу содержание повторяющегося сна и выяснить значение подсознательных процессов в общем комплексе психических переживаний.
Психоанализ, созданный трудами Фрейда и Брейера и заявивший впервые о себе в 1893 г., скоро приобрел горячих сторонников не только среди специалистов врачей, но и в широких кругах европейской интеллигенции; многие литературные работники были также захвачены в общий поток увлечения фрейдизмом.
Волошипов в своем критическом очерке «Фрейдизм» (1927 г. Госиздат), пишет: «Сравнительно медленный, а вначале (до десятых годов нашего века) и очень трудный путь, приведший психоанализ к «завоеванию Европы», говорит о том, что это не скоро проходящая и поверхностная «мода дня», вроде шпенглерианства, а более устойчивое и глубокое выражение каких-то существенных сторон европейской буржуазной действительности. Поэтому, всякий, решающийся глубже понять духовное лицо современной Европы, не может пройти мимо психоанализа: он стал слишком характерной, неизгладимой чертой современности».
Каков же основной мотив фрейдизма?