Она помолчала минуту и Чэннинг взглянул на нее в первый раз прямо и открыто. Он знал, что теперь нечего бояться, что она не изменит своего решения.
— Я думаю вы поступаете умно, — спокойно сказал он и стал ждать, чтобы она начала рассказ.
Она смотрела в сторону и сидела очень тихо, сложив на коленях руки. Но он увидел, как ее прекрасные глаза стали жестокими, как будто бы то, что она видела, было омерзительно. Потом она рассказала ему свою историю, отчетливо и точно, тщательно выбирая слова и только по временам выдавая взглядом или тоном действие, которое ее рассказ производил на нее самое.
— Мой первый муж был низкий человек, мистер Чэннинг. Я была совсем девочкой, когда вышла за него замуж, но даже я уже слышала про него рассказы, которые, хотя я и понимала их только наполовину, сделали из него нечто вроде легенды в наших краях. Но отец мой хотел, чтобы я вышла за него замуж. Мы сами были небогатыми фермерами, мой отец был расточителен и тщеславен и брак этот в материальном отношении был для меня блестящим. Поэтому я вышла замуж за этого богатого человека и раскаялась в этом почти с первого дня. Он был большим земельным собственником в нашей части Ланкашира, а к этому еще ему приносили очень большие доходы его каменноугольные копи и сталелитейные заводы. Каждое пенни он тратил на удовлетворение своих пороков. Он был распутник и негодяй; некоторые из его низких поступков были возможны только в таком диком краю, как тот, в котором мы жили. Ему было пятьдесят лет, а мне двадцать, и отец на своем смертном одре просил у меня прощения, что заставил меня выйти за него замуж.
Она повернулась на мгновение к Чэннингу и глаза ее были полны ненависти.
— Я не хочу преувеличивать, — сказала она, — но если дьявол принимал когда-нибудь человеческий облик, он явился бы именно в оболочке этого человека.
— Он, вероятно, плохо обращался с вамп? — спросил Чэннинг.
Миссис Аркрайт угрюмо усмехнулась.
— Да, — спокойно сказала она, — это было один раз. Он пил. И как-то раз, когда он нс мог меня довести до слез словами, он ударил меня.
Косточки побелели на ее сильной правой руке.
— Он был маленький мужчина. И я хлестала его собачьей плеткой, пока он не отрезвел.
— Это была большая храбрость, — сказал Чэннинг, — Но почему вы его не оставили?
Она сразу ответила ему.
— Я была слишком горда. Мы — странный народ в том краю. Есть поговорка, что мы хорошие друзья, но худшие враги. Но больше всего мы не выносим быть побежденными. Я знала, что говорили другие, когда я выходила замуж, и я твердо решила не сдаваться. Но он как раз этого-то и хотел — сломать мою волю. Вот почему у меня были все причины оставаться.
Она так спокойно говорила это, что слова ее были убедительны, и картина этих двух люден, страстно ненавидящих друг друга, но живущих под одной крышей и делящих одно ложе, была не из привлекательных.
Миссис Аркрайт снова заговорила и тон ее был самым обыкновенным.
— Он никогда больше не поднимал на меня руки после этого первого случая, по я знала, что он ненавидел меня за это еще больше. Он был образован, а я — нет; и он никогда не пропускал случая, наедине или при других, уколоть и принизить меня. И он умел это делать так, что виноватой всегда казалась я. У него была насмешливая манера говорить, которая была отвратительна, и для него было каким-то диким наслаждением находить дурные стороны во всех людях.
Волна краски залила ее шею и лицо, исчезая быстро и оставляя ее еще бледнее прежнего. Мгновение было ясно, что она не может продолжать и ее нижняя губа побелела, когда она прикусила ее зубами. Никогда, подумал Чэннинг, не видел он такого железного самообладания. Было почти больно видеть женщину с таким самообладанием.
— Он был низок и в других своих поступках, — сказала она, наконец. И Чэннинг не торопил ее. — Такова была моя жизнь впродолжение трех лет, доктор. И каждый день я благодарила судьбу, что у нас не было детей. Я сама постелила себе постель и готова была лежать на ней, но я даже боялась думать о том, что ребенок может стать жертвой его жестокостей. Поэтому вы можете себе представить, что я испытала, когда после трех лет этой жизни с ним я почувствовала, что буду матерью.
Голос ее задрожал и оборвался.
ebooksa