Ночные окна

– Слухи о моем бегстве за границу несколько преждевременны, – сказал он. – Эта страна мне пока что не надоела.

«Не все еще высосал», – усмехнулся я про себя.

– Но я всерьез хочу обсудить с вами, Александр Анатольевич, перевод Насти в одну из клиник Швейцарии. Вы, разумеется, поедете вместе с ней. У вас там даже будет своя практика. Что скажете? Готовы пойти на такой шаг?

– Скажу, что ваше предложение в настоящий момент лишено смысла. Настя выздоравливает. Смена обстановки ей только навредит.

Шиманский поджал тонкие губы, явно недовольный моим ответом.

– Хорошо, обсудим это позже, – произнес он. – Давайте пока прогуляемся по вашему замечательному парку, прежде чем я увижу дочь.

– Вопрос: захочет ли она вас видеть? – сказал я.

– Ерунда! – отмахнулся он, привыкший только повелевать, топтать и размазывать. – Вы же доктор, заставьте ее, в конце концов. Ну, внушите там что-нибудь, вы же, я слышал, умеете. Это же просто.

– Просто? – переспросил я. – Заставить полюбить? Не смешите меня, Владислав Игоревич. Есть вещи, повлиять на которые медицина бессильна. Например, устойчивое отторжение имплантированного чужеродного органа.

– Не понимаю, о чем вы? – хмуро проговорил Шиманский.

Мы уже шли по парковой аллее. Разговор становился все более интересным. Позади, на приличном расстоянии двигался шкафообразный шофер.

– Не понимаете, и ладно, – сказал я. – Но нельзя полюбить человека, который всю жизнь унижал тебя, насмешничал, издевался, оскорблял, ломал, что говорится, через колено. Словно куклу, которую нужно именно сломать, оторвать ручки и голову.

– Это вы… о нас с Настей, что ли? – Шиманский остановился.

Встал и я, решив высказать до конца все, что думаю.

– Да вы в своем уме? – сердито спросил он.

– А как вы думаете? Конечно. Анастасия мне много рассказывала, какой вы. Вы не отец. Звери так не поступают со своими детенышами. А теперь вдруг в вас что-то «проснулось»? Решили очиститься? Сомневаюсь.

– Да вы знаете, что я могу сделать с вами за такие слова? – угрожающе спросил он.

– Ну что? Укатать меня в тюрьму? Лишить медицинских дипломов, лицензии? Сжечь клинику? Или упрятать в сумасшедший дом, в палату № 6? Но вы и такие, как вы, всю страну превратили в клинику для идиотов, заперли в палате, только не № 6, а № 666. Поскольку это число у вас клеймом на лбу. Уезжайте. И отсюда, из моего Дома, и вообще – из России. Нечего вам тут больше делать. Уезжайте.

Я замолчал, поскольку несколько переволновался, и вновь стала болеть голова.

– Я вас в порошок сотру, – сказал господин Шиманский. – Вот уж действительно, вы сами подсказали решение – психлечебница по вам плачет. Самое место. У меня министр здравоохранения кореш. Создадим врачебную комиссию и упакуем вас в смирительную рубашку как миленького. Если только вы не предпочитаете место на кладбище. Где-нибудь за чертой города.