— Что же меня спрашивать, если вам все известно? Неужели нечего делать? Да я ничего и не скажу.
— А может, подумаете? Вам есть о чем подумать. Советую.
Комендант начал допрос. Но это было только вступление. За вступлением последуют другие испытанные методы.
Прикусив губу, Шерали старается думать о другом. Думать о деревьях, о хороших, добрых людях. Несколько раз он теряет сознание. Но его вновь возвращают к жизни. Вновь перед ним встает фон Штаммер.
Комендант быстро, точно человек, которого осенила блестящая мысль, снял телефонную трубку.
— Приготовьте Приходько.
Шерали вздрогнул.
— Напрасно говорят, что у нас, у офицеров фюрера, отсутствуют гуманность, человечность и справедливость. Вы можете убедиться во вздорности этих утверждений. Напрасно отворачиваетесь от нас. Вижу, вы молоды. Знаю, что у вас есть маленький сын. И жена у вас молода, красива.
Шерали слегка побледнел. Этот фон Штаммер будет добиваться от него признания любыми средствами. Ясно одно: он придумал жестокий план. Вдруг на его глазах начнут пытать Тамару…
Комиссар с надеждой взглянул в окно.
Никого.
Майор торжествовал. Он любил эти минуты. Ведь бывало, что люди в ожидании пыток сходили с ума.
Упорство коммуниста!.. Он слышал об этом.
«Посмотрим, что за упорство».
— Ничего не надумали? — с наигранной вежливостью спросил комендант. — А жаль!.. Жаль.
Он снова взял телефонную трубку. Движения его были медлительны.
— Как Приходько? Что еще за нежности! Приведите в сознание. И живо!
Так же медленно фон Штаммер положил трубку.
— Ваша жена немного расстроилась, — продолжал паясничать комендант. — Ее взволновала возможность встречи с дорогим супругом. Но у нас «заботливые люди», они помогут ей прийти в себя.
У Шерали было одно желание: рвануться вперед и сжать горло мерзавца. Но он знал, что это невозможно. Ему не дадут и шевельнуться.