— Нет, не то это, — его глаза сверкнули, какой-то молодой лихостью. — А вот коли, баба не каждого к себе пускает, за которой походишь, подобиваешься, вот то и есть самое интересное.
Его плечи расправились, и я с удовольствием понял, что этот пожилой человек и мне может фору дать. Передо мной сидел человек, который понял что-то в этой жизни. Хищник, охотник, сильный и матерый волчище. Такое вот брутальное ощущение.
— Как ведь выходит, — продолжал он. — Работает, работает человек. Заработал деньгу, женился даже, детей само собой завел. А жена его пилит, давай, давай. Дети потом тоже требуют. Вот он бедный, либо на работе пропадает, домой идти не хочет, либо в гараже сидит с такими же. А все от чего? За деньги купить жизнь пытался. Жену красивую, чтоб не стыдно было, квартиру побольше, шмотки.
Мужчина затоптал в пепельнице папиросу и прикурил новую. Выпустил облачко дыма.
— Оглянется, а жизнь то мимо прошла, — Михалыч усмехнулся. — Потом, кто во все тяжкие пускается, кто вешается, кто вены режет. Кто просто пить начинает. А все от чего? А нет рядом того, кто поддержать может, слово доброе сказать. Живут с кем попало, без души. Выгоду все искали.
— Слушай, Михалыч, а ты то женат? — решился я на вопрос.
Тот хитро посмотрел на меня, прищурив глаз.
— А то, как же, — прищурился он хитро. — Аккурат после лесоповала моего и встретил. Мне тогда за тридцать перевалило. Вот и живу с тех пор, со своей Аннушкой.
— А это, ходить то налево, не ходил? — обнаглел я в конец.
— Зачем, паря? — усмехнулся Михалыч. — Я уже к тому времени нагулялся. Дурь уже повыбило. Ежели человек по сердцу, сто раз подумаешь, стоит ли. Это как по живому резать. Так — то. Ребенок вот только один у нас вышел, но внуков, зато, трое. Вот я сейчас здесь и сижу, помогаю. Сын ругается, но как к внучатам без подарка идти?
— Евгений, а почему вы мне не сказали, что там было закрыто? — ядовито — любезным голосом поинтересовалась Алла. — Сегодня мне пришлось краснеть перед клиентами.
Я стоял просто охреневший. Вот, так да! Это Алена двери захлопнула, ей ничего, а я попал!
— Впредь, будьте любезны, если не успели с вечера, делать утром, — продолжала выговаривать мне начальница. — До прихода групп!
Она смерила меня взглядом. Что, почему глаза не прячу? Да потому что не виноват я!
— С вас пятьсот рублей штрафа, — сказала она, внимательно смотря на меня.
Мой подбородок вообще полез вверх. Ожидаешь моей реакции? Может еще и заявления? Не дождешься!
Алла Владимировна прищурилась и ушла к себе.
«Ну, Аленочка, сволочь, я те устрою танцы с бубнами», — думал я, идя в кочегарку.
Тихо потрескивали дрова в печи. Ночью лишь поддерживалась минимальная температура, пар-то не нужен. На столе стоял пузырь беленькой; две мутные, стеклянные стопки, банка с солеными огурцами, пол булки хлеба и рядом отрезанные куски. Банка соленой сельди стояла закрытой. Колбаса тоже осталась целой. «Дома съешь» — сказал Михалыч на мой немой вопрос.
Я скривился, выпив только что стопку. Ну, гадость! А Михалыч выцедил медленно, как воду. Вот что значит опыт. Мужчина наткнул на вилку огурчик.
ebooksa