За добро — убийством
— Так знайте же, братья, — раздавался голос Павла из тени небольшого четырехколонного портика, — что благодаря ему вам возвещается прощение грехов. Ибо через Иешуа всякий, кто верует, становится свободным.
Павлу внимало около сотни жителей Иконии — древнего города в центральной части Анатолии.
Шел второй год его служения. И кто бы сказал, что еще совсем недавно наглый, необузданный и жестокий раввин Иудейского Синедриона станет мудрейшим проповедником Слова Божьего? За год с небольшим бывший рав Шаул стал настоящим христианином, последователем Иешуа, другом и братом всех тех, кто знал Сына Божьего лично. На него можно было надеяться, как на себя самого, а его мудрость и просвещенность не знали границ. Никто и подумать не мог, что многое из того, что говорил Павел, он узнавал, общаясь с «камнем мертвых».
И сегодня он в очередной раз нес Слово Господа людям.
— Друг, ты веришь тому, что я говорю? — вдруг обратился Павел к старому косматому человеку с длинной седой бородой. Тот лежал на носилках, принесенных двумя юношами. Развлечений в Иконии было мало, так что не удивительно, что повзрослевшие дети решили дать возможность своему парализованному отцу послушать заезжего говоруна.
— Хотелось бы верить! — с иронией откликнулся лежавший на носилках.
— Хотелось бы… Эх, люди, люди. Что же мешает вам верить? — спросил Павел с сожалением, пробираясь сквозь толпу к калеке.
— У нас тут много богов, — ответил парализованный. — Я молился им, когда мои ноги перестали ходить. Но они не смогли мне помочь.
— Молиться мало. Надо веровать, — веско сказал Павел. — А это не одно и то же.
Калека непонимающе смотрел на странного оратора. Еще никто так не разговаривал с жителями Иконии.
— Как давно твои ноги не служат тебе? — спросил Павел и, уверенно сняв шерстяное покрывало с ног инвалида, передал его своему спутнику — Иосифу по прозвищу Варнава.
Это был однокашник Павла. Они вместе учились в Иерусалиме у знаменитого иудейского фарисея Гамлиэля. Судьба свела их, когда Павел-Шаул еще был жестоким дознавателем Синедриона. Но сегодня это было не важно…
— Ноги перестали мне служить после падения с коня, пять лет назад, — пожаловался калека Павлу.
— Веришь ли ты, что Иешуа может тебя исцелить? — спросил Павел и заглянул в глаза собеседнику.
— Ну, если он поможет… — неуверенно ответил грек, переводя взгляд на одного из своих сыновей.
— Не торгуйся! — строго сказал тарсянин. — Я не пахлаву тебе предлагаю!
Грек совершенно растерялся и, не смея глядеть в глаза Павлу, смотрел то на сыновей, то на Варнаву. Наконец он не выдержал и заплакал.
— Что я могу? Кому верить и во что, когда ни Зевс, ни Гера, дочь Крона и Реи, не помогли мне? — сквозь слезы выкрикивал старик голосом, полным отчаяния. — Я не могу ходить! Понимаешь ты это, чужеземец? Я — один из лучших всадников Анатолии! Добропорядочный отец и справедливый муж. Тот, кто никогда не был слабым и всегда приходил на помощь другим… И вот теперь я старая и немощная развалина…
— …Ты не развалина. Ты просто заблудший сын Господа нашего…