Ланс

– Лично ты можешь на первой скорости уже сейчас пробовать ее пройти. Сложность для тебя в том, что тренажер незнакомый. Старший группы Рандом, при должном усердии на тренировках с первой дробилкой и усложненной полосой препятствий, думаю, дорастет через месяц. Остальные, – капрал скептически обвел всех взглядом, – остальные также при должном усердии, увеличении текущих нагрузок и усилении тренировок от полугода до года. А теперь стандартная тренировка. Бегом на первый полигон марш! Отработка боя на мечах.

Глава 6. Тяжело в учении. Команда

Вечером перед малой дробилкой я собрала своих ребят.

– У нас нарисовалась проблема, которая самостоятельно не решится. Надо сделать из вас команду. Где один за всех и все за одного, – я усмехнулась, вспомнив Дартаньяна и трех мушкетеров, – Это необходимо для выживания на прорыве или в боях с орками, если нас отправят воевать с ними, – главное, чтоб не спросили, зачем мне надо чтоб они выжили. Я не знаю, что им ответить на этот вопрос. Я даже себе на него не отвечу. Может, привыкла к ним?

– Сила команды измеряется самым слабым ее членом. В моей команде таких быть не должно. Наша главная задача – выжить. Причем выжить всем. Это каждый из вас должен не просто понять – прочувствовать. С этого момента, за любой косяк любого из вас будете отвечать все. Облажается один – больно будет всем. Это ясно?

По угрюмым лицам прочитала выражение возмущения и совершенного несогласия. Но молчат. Боятся. Если боль – единственный способ заставить их выжить, значит я буду делать им больно. Я давно уже так решила. И приложу к этому все усилия. Но у нас не получится, если мы будем каждый сам по себе. Они этого не понимают. Но мне плевать. Не я такая – жизнь у меня здесь такая. Знаю, что эта фраза – жалкое оправдание для слабаков. Но нет ни времени, ни желания думать, анализировать, копаться. Просто именно сейчас кажется, что так будет правильно. Чем проще – тем понятнее и, следовательно, лучше.

– С сегодняшнего дня к малой дробилке добавляется малая и усложненная полоса препятствий. Максимальное время для малой полосы сорок минут, для малой дробилки сорок минут. Усложненная полоса в течение недели не лимитируема по времени. Пока привыкайте. Если кто-то из вас опоздает хоть на минуту – наказание ждет всю команду, – я холодно, но с предвкушением, улыбнулась и продолжила: – Если в течение недели ежедневно не будет ни одного наказания – я дам всей команде выходной. Разумеется, в пределах лагеря. Вы ведь хотите жить, верно?

Пусть думают, что я садистка. Но научатся помогать и вытаскивать друг друга. Надо это также ввести в рефлексы, как и абсолютное подчинение моим командам.

Этим же днем команда была несколько раз наказана болью за то, что Долар и Рамек не уложились в отведенное время на полосе. Если бы им помогли – они бы успели. На дробилке опоздавшие были Неш и Вербен. Причем Вербен не прошел из-за полученной травмы. После возвращения его из лазарета наказаны были все. Через пару дней со мной решили поговорить. Вербена назначили парламентером, а остальные стояли за его спиной и буравили меня мрачным взглядом.

– Старший Ланс, разрешите обратиться.

– Разрешаю.

– Мы не можем отвечать друг за друга, ведь у каждого свои особенности. Я неплох в ловкости, и легко прохожу полосу, но с меткостью у меня чуть хуже, поэтому мне сложнее дается дробилка. Почему я должен получать за того же Рамека, что он не прошел полосу? Это ведь его проблема! Не моя. Я стараюсь и у меня получается. А так выходит, что ты наказываешь меня даже когда я выполнил свою задачу!

– Смести акценты Вербен. Я наказываю не тебя, а твою команду.

– У меня нет команды. Это у тебя команда. А мы тебе подчиняемся.

– Вот пока ты будешь так думать – тебе будет больно. Я вижу, что вы все согласны с Вербеном, – я задумчиво посмотрела на остальных своих подопечных, – Но мне плевать, – радостно улыбнулась и, выдержав паузу, продолжила:

– Я дам вам подсказку. Если у вас в голове есть хотя бы одна извилина – вы сможете ею воспользоваться. Ну а нет – значит вас ждет ежедневная боль, а потом смерть. Сегодня, если бы Вербен на полосе помог Рамеку, а у него была такая возможность, вся группа успела бы прийти вовремя. Всего-то и требовалось – протянуть руку на стене и помочь ее преодолеть. Второй момент – дробилка. Тут сложнее. Действительно, у Вербена с меткостью хуже всех. А вот Рамек наоборот, лучший. А чего ты лыбишься, Рамек? Это ты когда один – лучше всех. А когда ты в команде – то твой уровень измеряется уровнем самого слабого по меткости товарища. Так что, по сути, ты в меткости слабак. И пока меткость Вербена будет на прежнем уровне – больно будет всем. Вербен, что лично ты понял из того, что я сказал? Ты собираешься как-то исправлять ситуацию? – Я замолчала ненадолго, давая подопечным время осознать мои слова, затем весело продолжила: – Ребят! Я тут чего подумал-то…. А может все дело в том, что вы мазохисты и вам просто нравится, когда вам делают больно? Есть такое психическое отклонение… Так вы просто скажите! Будем радовать друг друга!

– Старший Ланс, вы хотите, чтобы мы помогали друг другу в команде? И чтобы лучшие из нас в каком-то определенном умении подтянули остальных членов команды? Я, например, могу тренировать в меткости остальных и особенно Вербена, – обижено пробубнил, глядя на меня сверху вниз, Рамек. Взрослый, сформировавший мужик. Даже не так, мужичищще! А такой ребенок. И все они – как дети малые, жалко их. Наверное, ничего хорошего в жизни то и не видели. Привыкли к дерьму и думают, что по-другому не бывает.

Наверное, это смотрится комично, подросток метр семьдесят и смотрит свысока на амбалов под два метра ростом. И так бывает.

– Я лично ничего не хочу кроме одного – чтобы вы все выжили. Но мыслишь в верном направлении. Молодец. Разжуешь политику партии остальным товарищам по несчастью?

– Чо??! – Испугано посмотрел на меня Рамек. Упс.