Митра,

Полковник обратился к обер-лейтенанту Леверкуену:

— А вы должны сразу после проведения операции «Амина» перебраться из Турции в Иранский Азербайджан. Оттуда уже недалеко, через Карадаг, до Баку. На этот район мы проведем наступление из Джульфы. В такой обстановке у русских так растянется линия фронта, что, по нашим расчетам, они не сумеют удержать оборону. Как обычно, будем действовать неожиданно. Молниеносная война для нас всегда была гарантией победы. А вы, — обратился он к Бахману, — представьте мне все данные о подготовке к действиям в вашем районе. — Ганс кивнул и вышел. — В Тегеране, — продолжал полковник, — иранцы организовали разведывательный центр. Нужно ему содействовать, чтобы их информацию мы получали как можно раньше…

Марта не заметила, что Ганс вышел из комнаты. Он пошел за своими записями, которые прятал в шкафу между книжками. Достал одну из них и с ужасом отпрянул. В глубине шкафа лежала пачка антифашистских листовок с подписью: «Группа «Митра». Он сразу вспомнил, что такие листовки разбрасывали на фабрике Витгенштейнов. Теперь прояснилась история с пропажей ручки с микрофильмом, а затем ее появлением.

«Так, значит, это Марта», — подумал он. Ганс прошелся по квартире. Заглянул в ванную комнату: ванна была наполнена водой, рядом лежала хна. Приоткрыл дверь в комнату, где была коллекция трубок, и сразу увидел выглядывающие из-под портьеры дамские каблучки. Закрыл незаметно дверь и, сдерживая ярость, вернулся к гостям.

— Как закончился разговор с иранцами по поводу их территориальной экспансии после проигрыша войны Советами? — спросил Леверкуена полковник.

— Мы обещали Ирану, что в случае участия в войне против Советского Союза он получит в награду часть территории русской Средней Азии, с условием, что третий рейх обеспечит свое участие в добыче нефти на Кавказе и в Абадане.

— С кем вы разговаривали?

— С шахом…

— Опять этот злосчастный шах! — прервал в сердцах полковник. — Как мы проводим операцию «Амина»: с шахом или против него?

— Дело в том, господин полковник, что, как считают в Берлине, нужно проводить переговоры с обеими сторонами: с одной стороны, с иранским правительством, а с другой — с нашими союзниками из их армии и оппозиционными группами. В зависимости от ситуации в последний момент примем решение. Сейчас мы подготовили стратегическую операцию «Амина». Короче говоря, мы изменим либо шаху, либо иранским офицерам, которые хотят выступить против него.

— Извините, я исполняю приказы, я военный, а не политик, но в данном случае делаю исключение, чтобы спросить вас: это план адмирала Канариса?

— Не знаю, господин полковник.

— Я знаю, кому в Берлине не на руку наша операция, но сейчас не это важно, — поставил точку полковник. — Вы должны были доложить обстановку в этом районе, — обратился он к Гансу.

В этот момент зазвонил телефон. Бахман поднял трубку. На лице его появилась растерянность. Он вдруг понял, что его слова сейчас услышит Марта. Однако мгновенно его пронзила мысль: этой информации Марта уже не успеет никому передать. И он произнес очень спокойно:

— Время проведения операции «Амина» перенесено с двадцать второго на двадцать восьмое августа.

Возмущенный полковник вскочил с кресла.

— Они с ума сошли! Да, с ума сошли! Шестнадцатого июня русские направили ноту протеста, — говорил он взволнованно, — ссылаясь на договор, подписанный с Ираном в 1921 году. Семнадцатого августа наш посол в Тегеране по поручению фюрера предложил иранскому правительству военную помощь в случае конфликта с Советами, а иранское правительство вежливо отклонило предложение, ссылаясь на нейтралитет. Недавно Би-би-си начало острые нападки на шаха. А мы что делаем? Мы должны были сделать это еще два месяца назад! А когда наконец получили разрешение приступить к акции, в последний момент Берлин опять оттягивает начало на шесть дней. Господа, вы знаете, что сейчас счет идет не на дни, а на часы? Я знаю, — продолжал полковник, — кто в этом заинтересован, кому не нужен успех операции «Амина». Это Шелленберг. Да, господа, Вальтер Шелленберг. Я его знаю. А знаете почему? Потому, что он ненавидит адмирала Канариса! Отсюда и нежелание проводить операцию «Амина». При этом пострадают интересы третьего рейха, а наш труд просто пропадет. Ну что ж, нам остается только надеяться, что до двадцать восьмого августа ничего особенного не произойдет. В противном случае мы потеряем не только Иран, но и источники нефти на Ближнем Востоке, и кто знает, возможно… — Полковник спохватился, что сказал слишком много, и, не закончив фразы, упал в кресло.

Марта поняла, что тайное заседание подходит к концу. Она быстро вернулась в свою комнату, записала услышанное, затем вынула листовки из шкафа и положила их вместе со своей запиской в ночную тумбочку, прикрыв туалетными принадлежностями. Потом побежала в ванную комнату, открыла кран с горячей водой и мгновенно разделась. Она едва успела сесть в ванну, как услышала шаги Ганса, возвращавшегося к себе. Он обратил внимание, что Марта повторила свой номер с купанием.

Посмотрев на полку с книгами, он убедился, что листовок там нет. «Значит, это она!» — подумал Ганс. И тут же принял решение: достал из ящика письменного стола складной нож с пружиной, спрятал его в карман и заглянул в ванную комнату. Как он и предполагал, Марта лежала в ванне.

— Опять болит голова? — спросил он заботливым тоном.