Этот молодой человек нес в рюкзаке множество вещей, которые ему дали в обмен на его будущие молитвы. Он, кажется, совершенно не верил в силу этих молитв и относился к религии с иронией и скептицизмом. Однако он не расставался с этими обетными дарами и собирался честно исполнить свои обязанности посланца. В соборе Святого Иакова он зажжет столько свечей, сколько его просили зажечь, и поставит перед ними иконы, фотографии или записки, с помощью которых святой сможет узнать намерения своих почитателей. Рюкзак бельгийца весил, должно быть, килограммов восемнадцать, хотя его собственных вещей там было очень мало. После двух с половиной месяцев странствия у него за плечами была не сума паломника, а скорее мешок Деда Мороза.
Вдоль дорог Верхней Галисии постройки встречаются редко. Они сложены из сухого камня, а их крыши – из поросшего мхом плитняка. Даже заборы в полях сделаны из больших камней, поставленных вертикально и вкопанных в землю так, что получаются настоящие стены. Эти архаические и грубые каменные ограды напоминают о далеких временах первых земледельцев. Пешему страннику кажется, что он перенесся в прошлое, которое было раньше Христа и святых, даже раньше Античности – в доисторическую эпоху. Несколько христианских символов сумели проложить себе путь в эти отдаленные края, но и они укрываются под такими же нагромождениями камней. Мы прошли мимо многих придорожных алтарей. В них обычные предметы культа Богородицы, цветы в вазе и свечи, которые освещают красное нутро алтаря приглушенным светом, были защищены, словно грубой кожей, толстой крышей из сухого камня.
На каком-то перевале в складке горы мы увидели остатки старинной гостиницы для паломников. Развалины не были кучей щебня, как на обходном пути, который мне указала бакалейщица. Сохранились высокие стены, по которым можно было определить расположение комнат здания. Построенные без единой капли раствора, стены были сложены штабелями из базальтовых глыб. Их рыжий цвет подчеркивал суровость края, продуваемого ледяным ветром. Но это было веселое место: мы встретили группу испанцев, которые смеялись и фотографировали друг друга среди руин. Все они, мужчины и женщины, были загорелые, в одежде из мягких ярких тканей. Мы продолжили путь вместе. Они рассказали, что живут на Канарских островах, а вышли в путь из Овьедо и что этот сильный холод – именно то, для чего они приехали сюда: им хотелось забыть жару своих островов, от которой тело становится мягким.
Чуть позже, в долине у выхода из леса, нас всех заглотнул вход горного приюта для туристов. Внутри мы увидели за столиками других паломников. Их щеки покраснели от мороза, и перед ними стояли чашки с горячим шоколадом. Для нас, пришедших издалека, эти галисийские этапы означали, что путешествие уже скоро закончится. Беззаботность, веселье и свежесть пеших странников показали нам, чем станут последние километры, которые мы пройдем вместе с толпами таких хорошо отдохнувших людей, которые пришли в Компостелу всего лишь из ее пригорода. В их обществе паломничество становилось коротким, молодежным и превращалось в игру – такую, например, как паломничество в Шартр, куда можно дойти из Парижа за несколько дней. Однако суровость гор на последних этапах уравновешивала веселье: строгие и величавые пейзажи продолжали напоминать о трудностях долгого паломничества.
На последних этапах мы оставались вместе, может быть, потому, что среди этих паломников последнего часа мы трое были хранителями почтенной традиции Пути. Именно эта традиция сделала нас блаженными призраками, чужими для себя самих, у которых стерта строгая граница, которая в сознании отделяет действительность от мечты.
В общем, среди этой унылой природы людям было очень весело. Мы шутили, когда шли по улочкам деревень, ставших слишком большими для теперешнего населения, среди мрачных домов из серого камня под крышами из сланцевых плиток. Казалось, что в этих домах живут одни старики. Несколько собак, которых встревожило наше присутствие, тявкали изо всех сил, и их лай зловещим эхом отдавался от стен. Похоже, что в этих покинутых богами местах есть лишь два вида движения – уход молодых и возвращение стариков. Владельцы здешних больших кафе – бывшие рабочие государственных заводов «Рено», которые с болью и тоской вспоминают о парижском Центральном рынке или о Порт-де-ля-Шапель. Огромные церкви хранят память о далекой старине, когда население было многочисленным и набожным. Эти здания, которые стали слишком велики для паствы, вызывают у деревенских жителей смешанное чувство гордости и беспокойства. Гордость от того, что напоминают о великолепном прошлом края. Беспокойство – словно от очень дорогого подарка, который не возвышает, а скорее унижает тех, кому его преподносят.
Мои спутники легче переносят храп, чем я, и потому несколько раз ночевали в гостиницах. А я приобрел печальный опыт ночевок в палатке в этом ледяном и сыром краю. Наконец, в последнюю ночь перед расставанием мы все трое заночевали в маленькой гостинице. Говоря по правде, это был всего лишь бар с несколькими гостиничными номерами над ним. Номера были светлыми современным комнатами, но пейзаж, на который выходили большие окна, был таким печальным, что мог лишить мужества кого угодно. Автомобильная дорога, по которой не проезжает ни одна машина, картофельное поле, мокрое от дождя, и каменный сарай, дверь которого оплела ежевика.
При расселении по комнатам мы не сразу решили, кому куда идти. Двое мужчин могли заночевать вместе или кто-то из них в одной комнате с Марикой. Но в таком случае кто проведет с ней ночь? В итоге главным критерием оказался возраст, хотя о нем не говорили вслух: двое молодых отправили меня, старшего, отдыхать со всеми удобствами в комнату для одного.
На следующее утро мои спутники хотели выйти в дорогу очень рано, а у меня было сколько угодно времени: на следующем этапе я должен был в достаточно поздний час встретиться с моей женой Азеб. Однако я решил встать вместе с ними, чтобы сказать им «до свидания».
Стали искать, где бы выпить по чашке кофе. Но в этот утренний час улицы были еще более пустыми, чем днем, и все магазины закрыты. В конце концов мои спутники отправились в путь натощак. Мы сели на какие-то каменные ступени возле нашей гостиницы и стали обмениваться адресами. И в этот момент нам открылась некая тайна.
По главной улице деревни медленно ехало такси. Было похоже, что оно перегружено. В нескольких десятках метров от нас оно остановилось. Дверцы пока не открылись; машина покачивалась на рессорах, а водитель повернулся назад, чтобы принять плату за проезд. И когда дверца распахнулась, из такси вышли Ральф и Гюнтер. Мы наконец узнали, как им удается все время быть впереди…
Римская ночь
Азеб родилась в Эфиопии, в краю высоких плато, где высота смягчает солнечный жар. Ее страна дала миру нескольких лучших бегунов на дальние дистанции, а ходить там привыкли все. Несмотря на то что Азеб живет во Франции уже тридцать лет, она не является исключением из этого правила и вполне способна пройти весь Путь полностью. Но она не была в таком восторге от этого путешествия, как я, и не посчитала нужным подвергать себя такому испытанию. Ей хотелось только, чтобы мы встретились и несколько дней шли вместе. Вот почему мы договорились встретиться в Галисии и пройти последние сто километров. Ради удобства мы выбрали местом встречи город Луго, до которого сравнительно легко добраться поездом. Мы не подозревали, что нас там ожидает.
Луго стоит на холме и окружен крепостной стеной эпохи римлян, которая в некоторых местах достигает высоты десяти или даже двенадцати метров. В мире мало городов, которые могут гордиться таким укреплением, к тому же в Луго оно сохранилось целиком и почти без повреждений, благодаря чему этот город внесен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Местные жители, которые выросли на рассказах об Античности, каждый год в июне отмечают «римский праздник». Во время этих латинских выходных каждому жителю города предлагают одеться, как одевались древние римляне. Костюмы для праздника заботливо готовят весь год. Каждый раз к празднику присоединяется все больше участников сначала из соседних городов, а теперь уже изо всей Испании; они приезжают со своими римскими нарядами. В результате город в течение двух дней населен тысячами мужчин и женщин, которые словно вышли из фильмов про Астерикса.
Душа человека такова, что, когда ему дают выбор, каким римлянином нарядиться, он редко выбирает одежду раба. Он охотней вообразит себя императором. Поэтому город, в который я вошел, чтобы встретиться с женой, был полон Цезарей и Неронов. По воле случая римский праздник выпал именно на день нашей встречи.
Но мы совершенно ничего об этом не знали. Проходя сквозь крепостные стены через ворота Святого Петра, как прошел сам король Альфонсо II в 829 году, я признал это место очень живописным. Но после того, как встретил на своем пути пятую Клеопатру, я все же начал задавать себе вопросы. Остановил какого-то центуриона и попросил у него объяснений. Он дал их тоном бравого военного – исполнитель полностью вошел в образ своего персонажа – и приветствовал меня, подняв руку.
Моя жена с помощью прочитанных книг приготовилась погрузиться в Средневековье. Когда она вышла из поезда в Луго, ей показалось, что она села в машину времени и проехала нужную остановку.
Увидев меня на рыночной площади, она по-прежнему ничего не понимала. Ведь паломник не принадлежит никакой эпохе. Это лохматое существо с пятнами на одежде, с изможденным лицом и в грязных башмаках может одинаково легко быть человеком времен Древнего Рима, Средних веков и даже наших дней. Он одновременно знаком и неузнаваем. После робких объятий, во время которых я осознал, что грязен, мы сели под каштаном и выпили кока-колы среди столиков, за которыми радостно пировали легко одетые патрицианки и веселые сенаторы. Разумеется, Рим вызывает восхищение уравновешенностью своих памятников и красноречием риторов. Но эти школьные воспоминания затмевает его другая репутация, которая волнует подсознание каждого человека: Рим – город оргий и роскоши. С первых часов римского праздника чувствуется, что тоги и покрывала не пробудут на своих местах весь вечер. Большинство императоров взяли стакан в руку еще до наступления темноты. И успех этим римским дням в первую очередь обеспечивают их горячие ночи.
Несмотря на счастье встретиться вновь и на желание, которое мы тоже чувствовали (и которое было усилено моим долгим отсутствием), нам не удавалось расслабиться так, как это делали окружавшие нас Калигулы. Причина была в том, что в первые минуты после встречи с человеком, который привык к вам прежнему, вы острей ощущаете перемены, которые произошли с вами во время паломничества.
ebooksa