Мокей замялся, но потом одобрительно хлопнул ротмистра по плечу:
— Молодец.
Вылез в окно и, пригибаясь, побежал под взошедшей полной луной мимо пустых торговых лавок.
Ротмистр действовал быстро и четко. Английскую зажигалку он нашел в кармане Васнецова, на всякий случай пощупал его пульс за подбородком. Жив.
Проверил сени. Никого. Порученец, видно, ночевал в доме напротив, в сенях у Деникина. В штабе никому не разрешалось находиться ночью. Правда, охранять его должна была рота капитана Быстрякова. Куда она подевалась и почему здесь оказался Васнецов?
Однако на долгие размышления времени не было. Бекасов сгреб с полок еще какие-то карты, засунул их под шинель полковника, не без труда вытащил его в окно, отволок саженей на двадцать. Только бы товарищ Мокей, черт бы его побрал, за мной не наблюдал, — думал он.
Со стороны мыса раздался выстрел, потом еще один. Затем стрельба стала довольно интенсивной, застрочил пулемет.
Вернулся в дом, дрожащей от напряжения рукой подпалил пропитанную керосином скатерть на столе. Огненный дракон, словно давно ждавший этого момента, сразу разинул свою страшную пасть, стал с треском поглощать штаб Добровольческой армии.
Подбежал к полковнику Васнецову. Тот зашевелился, застонал. «Прости, Павел Николаевич, работа у нас с тобой такая, чтоб все достоверно было», — сказал Бекасов и рассмеялся своим словам.
С Озерной улицы скатился по крутогору к берегу Дона. Луна светила словно фонарь — ярко, назойливо. Вода в реке напоминала плавленное золото, перемешанное с глубокой чернью ночи.
Проваливаясь по колени в прибрежную жижу, ломился через молодой камыш на голос неутомимого пулемета.
Срезал мыс у впадения притока в Дон, увидел у причала заведенный катер. Клубы пара и дыма от него стелились по гладкой воде. Вот-вот отойдет. Побежал уже не хоронясь. «Стойте, я здесь!»
Его заметил Ларнак, стоявший за пулеметом на носу катера. Несколько мешков с песком составляли амбразуру. Один из беглецов, кажется, Илья, заправлял в Максим ленту.
— Скорее! — поторопил ротмистра Мокей. Перевесился через борт, подал Бекасову руку. Обнял, словно давно не виделись, кивнул на зарево:
— Хорошо горит.
— Старался.
Пули стали бить по борту судна, на котором стертыми буквами было написано «Св. Павел». Имя великого апостола совсем не вязалось с разбитым, непонятно как державшемся на плову корытом.
— Я за штурвал, вы за пулемет, сейчас опять прибегут, а то и пушку прикатят. Ну что застыли! — подтолкнул Бекасова красный комиссар.
Ротмистр встал к пулемету, поправил планку прицела.
— Новая ленту заправил, — сказал Илья. Это был он. Тимофей подтаскивал коробки с патронами.