Искатель, 2019 №2,

22
18
20
22
24
26
28
30

Когда вернулись на место, где ранее курили, Юрий Иванович не выдержал.

— Никогда бы не догадался, — восхищенно сказал он.

— Пустяки, — Аркадий Аркадьевич вновь вытащил портсигар, но не стал доставать папиросу. Так и держал серебряную вещь в руке. — В следующий раз обратите внимание, ведь получили сегодня урок.

— Но померить комнату и толщину стен, это простите… — эстонец не договорил.

— В семнадцатом, а в особенности в начале восемнадцатого, когда разгулялись в столице банды и преступники-одиночки, грабившие обывателей под видом официальных сыскных и политических агентов, вот тогда и пошла, — Аркадий Аркадьевич усмехнулся, — мода на фальшивые стены. Столько пришлось нам их вскрывать после гибели хозяев, что вы бы тоже обратили внимание на такие особенности.

— У нас все спокойнее, убийство семьи Соостеров — это чрезвычайный случай в нашей республике. Обычно кражи, извините за вульгарность, мордобои, а убийства… — он покачал головой, — я не помню за последние годы… хотя обманываю вас, семейные бывают. Измены, ревность, наследство, дележка земли, но все ясно. Кто-то убил и сразу же бежит в полицию каяться, что, мол, не хотел, а получилось случайно.

Незнакомец сидел в мягком кресле. Раненая нога покоилась на низком деревянном табурете. Мужчина был высокого роста, худой, немного сгорбленный. Повторял портрет, данный Кирпичникову местными преступниками. Только глаза казались потухшими и несколько дней бритва не касалась щек.

— Ваше имя? — спросил Аркадий Аркадьевич.

— Разве оно важно? — ответил на русском языке, даже не взглянув на Юрия Ивановича, переведшего вопрос на эстонский. — Если нужно, то пусть будет Иван Безродный.

— Ваше право, Иван, — Кирпичников принял игру незнакомца. — Из каких вы мест?

Назвавшийся Безродным усмехнулся.

— Допустим, из тверских.

— Если не хотите поведать о себе, то поговорим о других.

— С удовольствием.

— Вы хорошо знали Каарла Грубера?

— Не только хорошо, но и приятельствовали мы с ним. Из одной миски хлебали.

— Что с ним стало?

— Умер, — коротко сказал незнакомец.

— Когда?

— В октябре семнадцатого.