Надо же было ему пойти на танцевальную площадку…
Впрочем, иначе и не могло быть. Клятов с юных лет любил флирт. Это иностранное слово он узнал лет семнадцати и с той поры без флирта не мог обойтись.
Выберешь, например, девушку покрасивее, подойдешь к ней: «Два часа смотрю на вас, не могу понять, отчего вы такая симпатичная…»
А она поднимет ресницы и говорит в ответ: «Бросьте петь».
Вот уже отношения и завязались. Он был большой хват, Клятов, и если решал познакомиться с девушкой, то на дороге не становись.
Вот и пошел на танцевальную площадку. Не удержался.
И девушка попалась такая бойкая. Ты ей слово – она тебе два. Флирт разворачивался вовсю. Танцы кончились, вышли, и вдруг к девушке подошел какой-то невидный из себя, в сером костюмчике, и отвел ее в сторону. Клятов только начал решать, затеять драчку или нет: с одной стороны, надо бы поучить нахала, с другой стороны, он с чужими документами. Может, не стоит связываться? И вдруг с двух сторон его взяли под руки. Ну, он не маленький, сразу понял. Опомниться не успел, как уже посадили в машину, – и прощайте, милая барышня, больше мы не увидимся.
Тот, который отвел в сторону девушку, тоже оказался из розыска. Он через минуту сел рядом с шофером. Вероятно, и без танцевальной площадки было бы то же самое.
Адреса у него не спросили, а подъехали аккуратненько к дому глухой старухи.
За обыск он не беспокоился. И в самом деле, ничего не нашли, только денег триста рублей, и те в кармане пиджака. Можно было домой не ездить.
И вот в отдельном купе в компании с тремя из розыска едет Клятов в город Энск, и настроение у него отвратительное. Лет пятнадцать дадут – это уж дело верное. Эх, не надо было пришивать стариков Никитушкиных! Кому они мешали?… В крайнем случае, можно было связать. Ну, да в таком деле, бывает, и не удержишься.
В камере Клятов обживается быстро и приходит к выводу, что тюрьма в Энске не хуже других – жить можно.
О том, как вести себя на следствии, Клятов не думает.
Есть стандарт, выработанный многими поколениями уголовников: все отрицать, сознаваться только в крайнем случае и только в том, что точно доказано.
Итак, начинается первый допрос. Допрашивают два следователя – пожилой и молоденький. Клятов прежде всего отрицает, что он Клятов. Он Алексей Степанович
Игнатьев и знать ничего не знает.
Эта попытка совершенно безнадежная. Клятову предъявляют его фотографию из предыдущего дела, за которое шесть лет назад он получил пять лет тюрьмы.
Предлагают сличить отпечатки пальцев из предыдущего дела с его отпечатками. Словом, Клятову приходится признаться, что он Клятов. Он, по совести говоря, и сам понимал, что долго отрицать это не удастся, но порядок есть порядок. Опытный уголовник должен вести себя как положено.
Дальше его спрашивают, чинил ли он свет в доме инженера Никитушкина.
Да, он чинил свет. А что, разве нельзя подработать?
ebooksa