Афанасий Семенович молчал и поглядывал на Степана.
Энергия в Степане прямо кипела, но невозможно было понять, узнал он что-нибудь и как вообще решил: браться за дело или не браться?
Вода в кастрюле наконец закипела, сосиски были брошены в воду, на письменный стол постелена салфетка, и
Степан с Афанасием Семеновичем уселись на углу стола.
– Ну, как ты решил, Степа? – спросил, не удержавшись, Афанасий Семенович.
Степан, не отвечая, вскочил и выбежал из комнаты. Он вернулся через три минуты, неся в руках коробку с пирожными.
– Понимаете, – объяснял он, распаковывая коробку, – в одной руке я нес сосиски, в другой – пирожные. Ключ у меня есть еще один, кроме того, что я вам отдал, но он что-то плохо открывает. Я пирожные поставил на лестничной площадке, дверь открыл и вошел. А про пирожные и забыл. Потом вспомнил и испугался, что их взял кто-нибудь. Но нет, ничего, стоят. Вы очень проголодались?
– Не очень, – коротко ответил Афанасий Семенович, решив, что больше о деле никаких вопросов задавать не будет.
Степан, впрочем, разложив сосиски по тарелкам, начал разговор сам.
– Значит, так, – сказал он, – во-первых, следствие по делу Клятова и Груздева скоро должно быть закончено.
Во-вторых, у Клятова уже есть защитник. Это самый знаменитый в городе адвокат Грозубинский. Он очень славный старик и, так сказать, шефствует надо мной. Помогает советами, литературу рекомендует и все такое. Ну, по этому делу мне, конечно, с ним советоваться неудобно, поскольку мы противники.
– Почему противники? – спросил Афанасий Семенович.
– Ну как же… Он, вероятно, будет доказывать, что
Груздев подговорил Клятова на ограбление и убил Никитушкину. Я, вероятно, буду доказывать наоборот, что
Груздев вообще в ограблении не участвовал, а что Клятов грабил с кем-то другим.
– Ты что же, познакомился с делом? – спросил Афанасий Семёнович.
– Нет, что вы! Пока следствие не кончено, дело никому не покажут. Грозубинский считает, что дело, судя по всему, очень трудное. Я его предупредил, что мне предлагают защищать Груздева. Он посоветовал мне отказаться. Это он честно поступил. Правду-то говоря, я для него опасности не представляю. Как барашек для льва. Вы, кстати, подумайте хорошенько, стоит ли в мои руки судьбу Груздева отдавать. А то у нас тут еще есть очень хороший адвокат –
Колесников. Ему лет сорок. Он уже серьезные процессы вел. Я могу его попросить отнестись особенно внимательно.
Афанасий Семенович за долгие годы работы в детском доме научился понимать не только то, что человек говорит, но и то, что он думает и чувствует. Так и сейчас он понимал, что Степан уже весь захвачен делом. Он, конечно, без спора передал бы его в другие руки, но расстроился бы ужасно. Афанасий Семенович ощущал это великолепно и поэтому отмахнулся от слов Степана, коротко ответив:
– Не говори ерунду. Говори о деле.
ebooksa