Все опять заработали, мастерская зашумела. Ясно было, что Скороходовы хитрить не отвыкли и даже на гробе собрались какую-то штуку сыграть. Мильтон Иванович согласился сделать гроб за двадцать рублей. Петр поторговался немного, потом вынул из кармана веревочку с узлами и сказал:
– Ладно, делайте, только получше. Вот и размеры у меня в этой веревке: длина, ширина и высота.
Мильтон Иванович прикинул размер на доску и сказал:
– Но ведь это, простите, не гроб будет, а рундук. Размеры гроба не такие.
– Нам старые образцы не указ! – сказал Скороходов важно. – Новую жизнь строим. Да и ничего, что на рундук похоже. Ведь не помер папаша еще. Гроб будет в комнате стоять, может, пока положить в него что придется. Когда готов будет?
Договорились, что через три дня.
Скороходов пошел после этого по мастерской, осматривал ульи, табуретки, верстаки. Не сказал ни одного слова, простился и уехал.
Все знали, что дела его сильно пошатнулись за последнее время. Только недавно в Чижах образовалась новая артель «Кулацкая гибель», хотя Петр и хлопотал в городе, чтоб ее не разрешали. Козлов теперь часто приходил в
«Новую Америку» и обо всем советовался. Коммунары считали уже, что победа в Чижах осталась за ними.
Конечно, были разные неприятные пустяки, но на них не обращали внимания. Например, один раз Чарли прибежал утром к Джеку и сказал, что на воротах каретника кто-то сделал надпись углем. Джек пошел смотреть и действительно нашел на воротах крупную надпись:
БЕРЕГИТЕСЬ, ДРУЗЬЯ
Очевидно, что ночью написали.
Коммунары собрались к надписи и долго обсуждали, что бы это могло значить и кто мог написать. Ничего не решили. Но никто не испугался угрозы. Показалось, что это явное озорство. Посмеялись и разошлись.
Коммуна теперь верила в свои силы.
– Короче! – сказал редактор по старой привычке: он услышал, что кто-то вошел в кабинет.
Полное молчание. Только рука протянулась над столом и положила два червонца. Следом за червонцами на стол лег брусок масла в пергаментной бумаге.
Редактор поднял голову. У стола стоял удивительно знакомый человек. Кто бы это мог быть?
Человек улыбнулся, и редактор сейчас же узнал его и даже вспомнил фамилию. Это был Джек Восьмеркин, постаревший на два года. Лицо его возмужало, он весь стал плотнее и солиднее.
ebooksa