И Аннина со всеми подробностями рассказала сестре о том, как ее похитили, скрыв, разумеется, те факты, рассказывать о которых было не в ее интересах.
– Но ведь существует же такая синьора Тьеполо!
– Верно, как то, что мы с тобой сестры. Святая мадонна!
Надо же было случиться так, чтобы этим обманщицам повстречалась такая невинная душа, как ты! Жаль, не со мной им пришлось иметь дело! И, хотя я тоже не знаю всех их хитростей – святая Анна мне свидетельница! – но они-то сами мне хорошо известны!
– Они говорили о тебе, Аннина!
Аннина бросила на сестру взгляд, подобный тому, каким смотрит на свою жертву змея, но, ничем не выдав своей тревоги, добавила:
– И, уж конечно, ничего хорошего. Да мне было бы и неприятно слышать похвалу от таких, как они.
– Они тебе не друзья, Аннина!
– Говорили они, что я нахожусь на службе у Совета?
– Да, говорили.
– Неудивительно. Люди бесчестные никогда не могут поверить, что другие живут с чистой совестью. Но тише!
Вот идет сам герцог. Посмотри на этого распутника, Джельсомина, и ты станешь так же презирать его, как я!
Дверь открылась, и вошел дон Камилло Монфорте. По его настороженному виду можно было угадать, что он не надеялся встретить здесь свою жену. Джельсомина поднялась и, хотя все, что она здесь видела и рассказ Аннины совсем сбили ее с толку, она, словно олицетворение скромности и добродетели, стоя ожидала приближения герцога. Неаполитанец был заметно поражен ее красотой и невинным видом, но брови его сдвинулись, как у человека, который заранее приготовился к обману.
– Ты хотела меня видеть? – спросил он.
– Да, у меня было такое желание, благородный синьор, но… Аннина…
– Увидев ее, ты передумала?
– Да, синьор.
Дон Камилло пристально и с явным сожалением взглянул на нее.
– Ты еще слишком молода для подобного ремесла! Вот тебе деньги и уходи, откуда пришла… Нет, погоди. Ты знаешь эту Аннину?
– Она родная племянница моей матери, благородный герцог.