Браво

Впрочем, может быть, сенат посчитал опасным оказать нам, жителям лагун, такую честь?

– Продолжай свой рассказ о кольце.

– Светлейшие синьоры, я часто думал об удаче моего древнего собрата, и не раз мне снилось, как дрожащей рукой вытягиваю я сети, с нетерпением ожидая, что найду в них это сокровище. И вот то, о чем я так долго мечтал, наконец сбылось. Я старый человек, синьоры, и мало найдется водоемов между Фузиной и Джорджио, куда я не забрасывал сети или удочки, или отмелей, на которые я не вытаскивал снасти. Мне хорошо известно, куда направляется «Буцентавр» во время церемонии, и я постарался устлать там сетями все дно в надежде, что вытащу кольцо.

Когда его высочество бросил сокровище, я поставил на этом месте буй. Вот и вся история, синьоры. Помощником моим был святой Антоний.

– Какие причины побудили тебя поступить так?

– Матерь божья! Разве недостаточно желания вырвать моего мальчика из тисков галеры? – воскликнул Антонио с горячностью и простодушием, часто соединяющимися в характере человека. – Я думал, что, если дожу и сенаторам угодно было запечатлеть на картине случай с кольцом и осыпать почестями одного рыбака, они с радостью вознаградят другого тем, что освободят мальчика, от которого республике вряд ли много пользы, но который дороже всего на свете его деду.

– Итак, твоя просьба к его высочеству, участие в состязании гребцов и поиски кольца преследовали одну и ту же цель?

– В моей жизни, синьор, только одна цель.

Среди членов Совета возникло легкое, но сдержанное движение.

– Когда его высочество отказал тебе в твоей просьбе, поданной в неподобающий момент…

– Ах, синьор, если у человека седая голова, а рука с каждым днем становится все слабее, он не может выжидать подходящего момента в таком деле! – прервал рыбак с истинно итальянской горячностью.

– Когда тебе было отказано в просьбе и ты отверг награду победителя, ты отправился к своим собратьям и наполнил их уши жалобами на несправедливость Святого

Марка и на тиранию сенаторов?

– Нет, синьор. Я ушел в печали и с разбитым сердцем, ибо не думал, что дож и знатные господа откажут в таком нехитром благодеянии победившему гондольеру.

– И ты не замедлил сообщить об этом рыбакам и бездельникам Лидо?

– Ваша светлость, в этом не было надобности – несчастье мое стало известно товарищам, а ведь всегда найдутся языки, готовые болтать лишнее.

– Произошло возмущение, во главе которого стоял ты.

Смутьяны призывали к мятежу и похвалялись, будто флот лагун сильнее флота республики.

– Разница между обоими невелика, синьор, разве что в одном люди плавают на гондолах с сетями, а в другом – на галерах государства. Зачем же братьям убивать друг друга?

Волнение судей стало еще заметнее. Некоторое время они шепотом совещались о чем-то, а затем секретарю, проводившему допрос, передали листок бумаги, где карандашом было набросано несколько строк.