– Вас только недоставало! – воскликнула она, протягивая ему руку. – Мы проектируем поездку в Суджу, и я вперед дала за вас согласие!
– Отлично сделали, – влюбленными глазами глядя на девушку, произнес Воинов, – раз вы едете, я, разумеется, буду счастлив сопровождать вас!
– Муртуз-ага обещал приехать со своими курдами к нам на встречу, так что опасности никакой быть не может! –
добавила девушка с какой-то неуловимой, особенной интонацией в голосе, которую различить могло только ухо влюбленного.
– Если вы, Лидия Оскаровна, – вспыхнул Воинов, –
сообщением об отсутствии опасности хотите успокоить меня, то, уверяю вас, что я о ней не думал!
– Какое же может быть сомнение! – задорно воскликнула девушка. – Разве мы не знаем, что вы известный рыцарь Баярд, без страха и упрека!
шаловливо пропела она и вдруг скороговоркой добавила, как бы про себя: «но только зачем всем и каждому в нос тыкать своей храбростью!»
Воинов покраснел, хотел что-то сказать, но удержался и отошел к Ольге Оскаровне. Он чуть не плакал от обиды и огорчения.
«Вот и всегда так, – думал он про себя с мучительной тоской, – сначала любезна, мила, а через минуту начинает язвить, – и за что?»
Муртуз-ага, бывший свидетелем всей этой сцены, сделал вид, будто ничего не заметил, и поспешил заговорить о лошадях.
– Я понимаю,– начал он, – что вы, Лидия Оскаровна, любите вашего Копчика, это действительно прекрасный конь, но когда вы приедете в Суджу, вот там вы увидите лошадей. . Наши ханы развели собственную породу, прекрасные лошади, рослые, статные, красивые, по виду –
настоящие арабы!
– Вы, кажется, опять пикировались с Лидией? – спросила Ольга Оскаровна подсевшего к ней Воинова.
Тот принужденно улыбнулся.
– Лидия Оскаровна все надо мной подтрунивает! –