Короткая синяя тень подполковника движется на отлогий холмик, где еще видны следы танка капитана Елисеева. Марк тщетно старается угадать его мысли, но ничего не видит, кроме его тени, сизых щек и широких скул.
В руках у подполковника карта. Он тычет в нее коротким, поросшим рыжим волосом пальцем:
– Вот.. вот... Кто у вас на наблюдательном пункте?.. А, дельный мужик, способен себя выказать. Но считаю необ-
ходимым, лейтенант, и вам встать туда: на непродолжительный срок и проверить.
Марку приятно, что ему разрешили пойти ближе к неприятелю. Но он сознает, что Хованский делает это не напрасно. Что за этим кроется? Почему он вдруг разрешает
Марку зайти далеко вперед, когда ранее ни под каким видом не разрешал?
«Вам виднее?» – сказал он насмешливо. А если на самом деле ему, лейтенанту Карьину, виднее? Мало он посылал разведчиков? Мало приводил пленных? Ведь отовсюду слышишь – враг ведет основные свои силы на левый фланг, а тут приказывают последними снарядами бить по правому, когда достаточно трех-четырех ударов по левому, чтобы немцы откатились!
«Вам виднее?» Да, мне виднее...
На одно мгновение Марк словно бы споткнулся, а затем давно знакомая ему злость прорвалась и знакомым жаром наполнила ему голову. Как всегда в таких случаях, ему стало тесно.
— Товарищ подполковник, – он начал не своим, ворчащим голосом, весь дрожа, нахохлившись и залившись шершавой краснотой: – Товарищ подполковник!.
Хованский, не обращая внимания на рокочущий голос
Марка, сказал Воропаеву, заложив руки за спину:
— Благодать-то, Воропай, какая! Сейчас бы зайцы шуровали этим осинничком да выбегали на опушку, а тут мы стоим...
Он выкинул вперед руки и торжественно, словно подавая святыню, сказал только три слова:
—
Замолк.
Замолк и Марк, – недвижный, разбитый этими тремя словами, тоном, каким они были произнесены. Так вот она какова, грозная музыка боя!
И предстало ему Бородинское поле.
Гордец к гордецу, плечом к плечу, стоят здесь русские.
Стоят против всей силы, собранной немцами в Европе, против германских, французских, бельгийских, голландских и прочих пушек, танков, минометов, бомбардировщиков. Деды стояли день. Мы стоим четвертый и еще четыре простоим, не заметив, не дрогнув, не возроптав...
ebooksa