По обыкновению, он спал совершенно голым, и так бы вышел сейчас из спальни, если бы не уверенность, что диковатая его постоялица приехала без предупреждения, и, хуже того, включив на полную какое-то дурацкое шоу с «ха-ха» за кадром, орудует на кухне с остервененьем хмельного гунна. Хорошо еще, если одна, без кого-нибудь из своей научной своры — сплошь разбойники и чудовищные зануды со степенями.
«Если одна, то голым будет как раз», — мелькнула шальная мысль, но приличия есть приличия, и штаны Илья все-таки натянул.
Ворваться так вот, ни свет, ни заря в чужое жилище — вполне было в ее стиле. Дама не отличалась излишним тактом и пренебрегала в принципе этикетом, даже профессию выбрав себе такую, которая подчеркивала мимолетность и бренность всего условного — археологию. Какие еще приличия, я вас умоляю?! Неужели кто-то может спать до шести утра?! Да ладно… Вставайте, раз я пришла, песьи дети! Что ваше удобство на фоне вечности? Там тысячелетие, здесь пятьсот, сотня туда-сюда… Перстень древнего мертвеца на мизинце — как она его только носит? Бр-р-р! А мертвец-то, может, убил за него соседа и сам за недолгим сгинул где-нибудь в Римской Галлии, когда Берлин еще был деревней — за два тысячелетия до Люфтханза10.
Чтобы успокоиться, Илья нетерпеливо досчитал до пяти, потом еще и еще раз. Без сомненья, это она; приехала из очередного похода ночью и решила обрадовать покладистого дружка утренним концертом. Отобрать ключ и точка. Может, хоть яичницу из сострадания приготовит? Дикарка… Но какая дикарка, други мои! Это же прелесть, что за дикарка!
— Тундра! — вскричал Илья, спотыкаясь. — С ума что ли сошла, в такую рань?! — его губы, помимо воли, расползались в улыбке.
Никто ему не ответил. Голоса на кухне, между тем, не затихали ни на секунду.
Тут в дверь что-то врезалось с характерным грохотом — какой-то идиот катался по коридору, а теперь велосипед вместе с седоком навернулся, протаранив вепрем старые доски. Из-под косяков на пол посыпалась штукатурка.
Раздался хриплый детский плач, как плачут только откормленные противные мальчишки с толстыми ногами и грязной шеей — ябеды и будущие мерзавцы.
— А-а-а!!! — возопил Илья, бросаясь к двери, сам едва не растянувшись на взгорбившемся за ночь паркете.
— И-и-э!!! — ответили ему снаружи, колотя ногами об пол.
— Чтоб тебя… А что с полом? — паркетные шашки дыбились под незнакомым половиком, похожим на половую тряпку. — Водой что ли залило ночью? Почему сухо тогда?
Когда Илья открыл дверь, то обнаружил подтверждение худшим из своих опасений: на полу рядом с перевернутым трехколесным велосипедом валялся и орал карапуз лет пяти, необыкновенно крепкий для своих лет — маленькая копия Халка11, только что не зеленая. Далее в темном коридоре стояли его подельники — тощий подросток в каком-то рубище и вертлявая круглолицая девочка в сарафанчике со съехавшим набок жутким бантом. Другой она держала в руке как кистень (которым он, возможно, в ее представлении и являлся).
Неудачник-рейсер продолжал колотить ногами, девочка — радостно улыбаться. Абсолютно безжалостные существа эти девочки с бантами.
Подросток при виде Ильи отступил на шаг, глядя на него исподлобья, и простуженно просипел:
— Здрассть, дядь Илья.
Все происходящее в сумме — утро, горбатый пол, голоса, и то, что совершенно незнакомый парень, неведомо как оказавшийся вдруг в квартире, назвал его по имени, совершенно выбило Гринева из колеи, вдоль которой, откровенно заметим, он и так не слишком уверенно продвигался. Жизнь предстала сплошным кошмаром, будто закулисье театра, из которого Илью, случайно туда попавшего, настойчиво толкали на сцену говорить роль, перепутав с кем-то из труппы.
Соображая, что со всем этим делать, он обошел вниманием ту секунду, в которую слева со стороны кухни явилась сухощавая высокая женщина в косынке и, гаркнув на детей «А ну!» — мгновенно очистила помещение, заставив всю банду опрометью куда-то деться, забыв ненадежный транспорт. Женщину эту с грязным полотенцем в руках, тут же вернувшуюся обратно, как и атаковавших его детишек, Илья видел первые в жизни.
Творилось что-то необъяснимое.
Идею разобраться со всем этим немедленно он раздраженно отмел и даже замахал руками на кого-то невидимого, как бы сообщая ему: «Нет, нет и нет! Полный идиотизм! Не может такого быть! Все это — дурной сумасшедший сон. Надо же, с самого утра — и все сразу…».
— Нужна горячая ванна, — выдохнул Илья обреченно, направившись босиком к спасительной ореховой двери с одутловатым путти под лейкой, купленным год назад в Амстердаме… которая отчего-то предстала перед ним грязно-белой, облупленной и к тому же запертой изнутри.
ebooksa