Услышав свое имя, собака подняла голову, энергично замахала обрубком хвоста и подошла к людям, чтобы ее приласкали.
— Продовольствие закуплено и оставлено в магазине, — сообщил господин Дюшато. — Там под моим присмотром его и упаковали. Хотите, перечислю свои покупки?
Все проявили живой интерес.
— Пшеничная мука, овсянка, галеты, сахар, яблочное пюре, сушеный лук, сушеная картошка, мороженые овощи для супа, сало, масло, соль, перец, горчица, сушеные персики и виноград, рис, чай, сухие дрожжи, разные консервы, таблетки лимонного сока. Ну и еще немного лакомств для дам. Все!
— Страшно увлекательно! Какая досада, что зимой там так холодно! Получился бы прелестный пикник, — съязвил репортер.
— Не горюйте! Лето только начинается, и вы сможете всласть позагорать. Должен только предупредить, что, хотя жарких дней мало, зной здесь невыносимый. А теперь, дорогие соотечественники, если вы действительно спешите уехать, не теряйте времени, за работу!
Великан схватил мешок и, подавая пример, положил в него несколько предметов, разных, но подходящих друг к другу по форме, умял, утрамбовал и воскликнул:
— Вот и вся недолга! Теперь обвязать просмоленной веревкой, несколько хороших узлов — и готово!
Подбодренные примером, подгоняемые свистками и сиренами отплывающих пароходов, молодые люди набросились на работу. Их неопытность с лихвой возмещалась рвением. Они работали не покладая рук. Мало-помалу гора вещей уменьшалась, в то время как росла груда упакованных мешков. Однако понадобилось не менее десяти часов, чтобы упаковать все необходимое. Покончив с вещами, Дюшато взял кисть и краской нанес на каждую упаковку какой-то знак, чтобы можно было найти свой багаж в любой неразберихе.
Настала ночь. Молодые французы, не видевшие еще Ванкувера, планировали на следующий день небольшую экскурсию по городу. Но Дюшато ничего не хотел слышать.
— Осмо́трите, когда вернетесь миллионерами, — говорил он. — Дорога каждая минута. Я заказал места на судне «Хамфри», отплытие завтра утром на рассвете. Багаж переправят грузчики. Верфи — в нескольких шагах за углом. Вот номера наших кают. Если потеряемся в толпе при посадке, встретимся на борту.
Путешественники вышли и сразу оказались в толпе людей, подгонявших мулов, тащивших груженые тележки, сгибавшихся под тяжестью заплечных мешков. Но вот наконец и дебаркадер. Сутолока, разноязычный говор, крики, ссоры — настоящий Вавилон! Теперь самым главным было попасть на борт…
Палуба и трюмы заполнились багажом, лошадьми и собаками, каюты — пассажирами. Наш канадец последним поднялся по сходням, сопровождаемый своим верным псом… Судно походило на ненасытного Молоха, жадно поглощавшего свои жертвы. Нагруженный выше ватерлинии «Хамфри» должен был отплыть на рассвете. На борту — светопреставление. Люди стиснуты как селедки в бочке; на верхней палубе комфорта больше. Наши друзья устроились по двое: Марта Грандье и Жанна Дюшато заняли одну каюту, Леон Фортэн и Жан Грандье — другую, Редон и Дюшато, неразлучный со своим Портосом, — третью. Умаявшись за шесть дней и ночей железнодорожного пути, наши друзья прекрасно выспались, невзирая на шум и грохот, продолжавшиеся вплоть до рассвета, когда судно покинуло гавань. Впереди — пятидневное водное путешествие до Скагуэя.
Конечно, «Хамфри» предоставлял путешественникам мало комфорта, потому что вез помимо пассажиров и их багажа 65 лошадей, 100 быков и 150 упряжных собак. Но все были довольны, внимательны друг к другу, и никто не жаловался на тесноту, так что путешествие завершилось благополучным прибытием в Скагуэй.
Волнения выгрузки, таможенный осмотр…[9] Дюшато удалось с помощью нескольких долларов, сунутых в ладони американских служащих, ускорить прохождение таможни, и он повел свою маленькую команду в город, расположенный в километре от порта. Нанятый опытный проводник позаботился о транспорте. Прекрасно зная маршрут, он предложил идти не через Чилкут, а через Белый перевал. Его еще называют перевалом Мертвой Лошади. Название не случайно: предыдущей осенью здесь погибло более трехсот тысяч лошадей. Белый перевал преодолевается пешком. В летнее время он доступнее, чем Чилкут, однако и здесь тяготы трехдневного перехода изнуряют как людей, так и животных.
Наверху царил адский холод, снег еще не сошел, и Редон чуть было опять не начал ворчать. Но физическая нагрузка пробудила в нем волчий аппетит. Его желудок ночного гуляки, привыкший к поздним ужинам и изысканным блюдам, на удивление хорошо справлялся с несвежим салом, галетами и крепко заваренным огненным чаем. Вообще-то в глубине души Поль был страшно доволен, хотя для виду иногда принимался ворчать.
Но вот переход через перевал закончился, и группа прибыла на озеро Беннетт, откуда надо было опять плыть на судне. Путники узнали, что здесь уже работала навигационная компания «Беннетг-Клондайк». Она владела тремя прекрасными пароходами — «Ора», «Флора» и «Нора». Отъезжавшим приходилось раскошеливаться. Впрочем, все платили охотно, не торгуясь, потому что время на Клондайке — не просто деньги, оно — чистое золото. Багаж нашей франко-канадской экспедиции перевезли на «Нору», семеро путешественников, включая Портоса, последовали за ним, и судно, нагруженное, как и «Хамфри», выше ватерлинии, тронулось в путь. Суматоха продолжалась и здесь. Багаж, животные, люди заполнили пароход до отказа и через пять-шесть дней, если в дороге обойдется без приключений, должны были выгрузиться в Доусон-Сити.
ГЛАВА 3
От озера Беннетт до Доусон-Сити около 870 километров, что равняется расстоянию между Парижем и Марселем. В обычных условиях пароход должен был бы покрыть этот путь за пять-шесть дней. На деле же все обстояло иначе. Воистину, человек предполагает, а Бог располагает! Прежде всего, команда судна была только что набрана и ей еще предстояло «сработаться». А испытания предстояли серьезные. «Нора» шла по реке, которая протекает через цепь озер, образуя между ними естественные каналы. Их названия уже говорят за себя: Рука Ветра соединяет озеро Беннетт с озером Тагиш, протока Карибу расположена между Тагишем и Маршем. Самый опасный участок реки, на котором кончается первая часть водного пути, связывает озера Марш и Лаберж. Этот последний канал делится на две части, одна из которых называется Настоящая Миля, а другая — Белая Лошадь. Вода несется в узком коридоре берегов с головокружительной скоростью, доходящей до сорока пяти и более километров в час. Не счесть лодок и судов, разбившихся в щепы о скалы, там и сям выступающие из воды в белых бурунах пены.
ebooksa