Это был истинный краснокожий, с орлиным профилем, медным лицом, черными и блестящими узкими глазами и железными мышцами. Он был одет очень легко — в охотничью блузу, брюки с характерной бахромой по низу и тонкий плащ, застегнутый впереди, как на пуговицу, на кусок отполированной кости.
— Черт возьми, не скажешь, что мерзляк, — хмыкнул журналист. В этот момент он заметил на шее у гостя великолепное ожерелье из медвежьих когтей. — Ожерелье победителя! — с уважением произнес он. — Впрочем, мы сами здесь сплошь герои. Недавно убили двух серых медведей.
— Это меня не удивляет, вы храбрые молодцы, — отозвался Лестанг. — Расскажите-ка!
Жанна и Марта в это время подавали дымящийся грог. Индеец, немало поживший с канадскими охотниками, немного понимал по-французски. При словах Редона он выпрямился и воскликнул гортанным голосом:
— О, мой белый брат убил двух медведей?! Мой белый брат великий охотник!
— Господи, да он и впрямь говорит как герои Купера и Майн Рида! — в восхищении воскликнул журналист. — О нет, дорогой друг, этот подвиг, увы, совершил не я. Герои — мадемуазель Дюшато, мой друг Леон Фортэн (прекрасный галльский воин, к тому же ученый и медик) и вот этот блестящий юноша, охотник и победитель.
Индеец важно кивал головой. Храбрец заслужил свое прозвище, уложив один на один серого хищника, когти которого теперь украшали его шею. Он проникся уважением и симпатией к белым и особенно к девушкам, совершившим немалый подвиг. Он поинтересовался подробностями и, пока Редон рассказывал, издавал гортанные возгласы, выражая восхищение. Затем заговорили о приключениях вообще, ну и, естественно, вспомнили о золоте. Индеец, язык которого мало-помалу развязался, а обычная сдержанность растопилась грогом и теплом дружеской встречи, охотно поддержал эту тему.
— О, желтое железо… Его там много, целые горы… — Он поднял руку на полметра от пола. — Вот столько и еще больше… Братья увидят сами.
Оба пожилых канадца радовались как дети.
— Просто слов не нахожу… То самое «Золотое море»! — восклицал Лестанг. — Сколько я его искал… Но на этот раз оно от меня не уйдет!
— И все это золотишко будет наше! — потирал руки Дюшато.
— Еще нужно проверить, — качал головой Фортэн.
Но индеец был так убедителен, а все настолько увлеклись сверкающей мечтой, что на предостережения Леона никто не обратил внимания. Слушая восторженные речи своих друзей, молодой ученый думал: «Чтобы золото залегало вот так, массивом… что-то сомнительно, по крайней мере, из ряда вон… Но, однако, бывают чудеса… Во всяком случае, если стрелка компаса пробудится, мне будет интересно, на каком расстоянии этот золотой склад на нее подействует. Покуда он действует на головы моих друзей и, похоже, на мою собственную».
Журналист спросил у индейца, далеко ли сокровище. Узнав, что «Золотое море» находится в пятнадцати днях пути, потребовал уточнить, о каких днях идет речь — о зимних, пятиминутных, или летних, когда солнце месяцами почти не покидает небосклон. Индеец улыбнулся, что означало у него высшую степень веселья, и ответил:
— Ни длинные, ни короткие.
— Значит, средние дни?! — обрадовался репортер. — Немедленно выступаем! Такая жизнь мне уже надоела, сыт по горло! И раз уж беготня по снегу на морозе непременно приведет нас к неслыханным богатствам, пусть это будет поскорее.
По-прежнему невозмутимый индеец, грог которого становился все крепче благодаря подливаемому виски, спокойно согласился выступить немедленно, если бледнолицый так желает.
— Но вы, возможно, устали, — высказал предположение Редон.
В первый раз индеец расхохотался так, будто журналист чрезвычайно удачно сострил.
— А вы, месье Дюшато? Вы, папаша Лестанг?
ebooksa