Близился час, когда группа Дардантора должна была забыть про поезда. Для наших друзей не существовали больше ни железная дорога Сайда — Сиди-бель-Аббес, ни вагоны, влекомые локомотивом: вместо стальной колеи отважных путешественников поджидали почтовые тракты и узкие тропы. Героям предстояло преодолеть на лошадях, мулах, одногорбых и двугорбых верблюдах и в экипажах триста пятьдесят километров — «в самых благоприятных условиях», как неоднократно повторял месье Дардантор. Путь пролегал через равнинные земли, где собирали алжирский ковыль, и омывавшиеся многочисленными реками безбрежные леса Южного Орана, столь напоминающие на цветных картах корзины со свежей зеленью.
Ну а пока бесстрашные землепроходцы пребывали в гостинице.
После отъезда из Орана, в дороге протяженностью сто семьдесят шесть километров, выяснилось окончательно, что наследник Дезиранделей, закосневший в своем жалком ничтожестве, ничуть не приблизился к цели, поставленной перед ним родителями. Зато мадам Элиссан не могла не заметить, что Марсель пользуется любой возможностью, чтобы побывать рядом с ее дочерью и достичь того, на что имел право глупышка Агафокл! Да и сама Луиза не оставалась равнодушной к проявлениям внимания со стороны юного парижанина, но… не более того. Во всяком случае, мадам Элиссан ручалась за это, считая себя весьма проницательной в таких вопросах. Никогда, думала она, Луиза, если ей все объяснить, не посмеет отказаться от намеченного замужества.
А радовался ли жизни Жан?
— Конечно же нет! — воскликнул он в это утро.
Марсель между тем лежал в постели в гостиничном номере, дышал во всю мощь своих легких, словно и не было у него никаких потрясений.
— Нет! — повторил Жан. — Похоже, все неудачи мира преследуют меня…
— Но не меня, — заметил его кузен.
— Тебя тоже, Марсель!
— Никоим образом, поскольку у меня и не было намерения стать приемным сыном месье Дардантора.
— Черт возьми, да это же говорит влюбленный!
— При чем тут — влюбленный?
— Что ты скрытничаешь?! Ясно, как Божий день, что ты влюбился в мадемуазель Луизу!
— Тише, Жан! Тебя могут услышать…
— А если и услышат, то только то, что уже и так всем известно. Разве это не видно, как луну, что сияет ночью на небе? Неужто нужна подзорная труба месье Орьянталя, чтобы заметить твое состояние? Или ни с того ни с сего встревожилась так мадам Элиссан? И разве не хотелось бы всем Дезиранделям, чтобы ты оказался у черта на куличках — и поскорее?..
— Жан, ты преувеличиваешь!
— Отнюдь! Один только месье Дардантор этого не замечает, да еще, вероятно, мадемуазель Элиссан…
— Она?.. Ты думаешь? — встревожился Марсель.
— Ладно уж, успокойся, глотатель дыма! Я пошутил! Как может молодая девушка заблуждаться насчет участившегося биения ее сердечка?
— Жан!..