— И вы здесь, господин Эфринель! — восклицаю я.— Ведь в новом Мерве нет ничего интересного.
— Напротив, господин Бомбарнак, он почти в американском стиле. Недостает только трамвая и газовых фонарей.
— Со временем и это будет.
— Надеюсь, и тогда Мерв станет настоящим городом.
— А мне, господин Эфринель, хотелось бы посетить древний город и осмотреть его крепости, дворцы, мечети. Но, к сожалению, это слишком далеко, и поезд там не останавливается...
— Вот уж что меня не интересует,— отвечает янки.— Сожалею лишь о том, что в этих туркменских краях у мужчин, по-видимому, целы все зубы...
— А у женщин — волосы,— подхватывает мисс Горация Блуэтт.
— А вы бы взяли, мисс, да скупили у них волосы. Тогда и время будет не зря потеряно.
— Торговый дом «Гольме-Гольм», несомненно, этим займется, но после того, как мы используем волосяные богатства Поднебесной империи.
И милая парочка удаляется.
Уже шесть часов вечера. Предлагаю майору Нольтицу до отхода поезда пообедать в Мерве. Злая судьба приводит нас в «Славянскую» гостиницу, где обеды, к сожалению, намного уступают нашему вагону-ресторану. Был там, между прочим, «борщ» со сметаной, но я не рискнул бы его рекомендовать гурманам «XX века».
Вспоминаю, что не отправил в газету телеграмму, в которой собирался сообщить о мандарине, находящемся в нашем поезде. Удалось ли Попову выведать у безмолвных стражников имя этой высокой особы?
Оказывается, удалось. Едва мы показались на платформе, как он подбежал ко мне со словами:
— Я узнал его имя. Это Иен Лу, великий мандарин Иен Лу из Пекина.
— Благодарю вас, господин Попов.
Мчусь в телеграфную контору и посылаю «XX веку» депешу следующего содержания:
Заплатить за телеграмму пришлось очень дорого, но вы, конечно, согласитесь, что она того стоит.
Имя Иен Лу быстро распространяется среди пассажиров. Но мне показалось, что господин Фарускиар улыбается, когда его произносят.