— Пропустит барон пароход или нет,— отвечаю я,— это его забота, а мы, друзья, продолжим нашу прогулку.
Мы выходим на берег к тому месту, где через Желтую реку переброшен понтонный мост. От быстрого течения он качается, как суденышко на волнах. Госпожа Катерна, рискнувшая было вступить на зыбкий настил, тотчас же почувствовала головокружение и сильно побледнела.
— Каролина!.. Каролина!..— жалобно восклицает комик.— У тебя будет морская болезнь! Вернись! Приди в себя!..
Госпожа Катерна «приходит в себя», и мы поднимаемся в гору, к пагоде, которая высится над всем городом.
Затем, спустившись вниз, мы увидели крупные промышленные предприятия — пушечный завод и оружейную фабрику. Обслуживаются они исключительно китайцами. Прошлись по прекрасному саду, прилегающему к дому губернатора. Сад очень причудлив: повсюду беседки, мостики, водоемы и ворота в форме китайских ваз.
Без десяти минут десять, совершенно измученные, мы вернулись на вокзал. От невыносимого зноя и духоты одежда прилипла к телу.
Первым делом окидываю взглядом состав. Вагон с сокровищами все на том же месте, предпоследний в поезде, под охраной китайских солдат.
Прибыла депеша, которую ждал губернатор: вагон приказано переправить в Пекин.
А где же знаменитый Фарускиар? Я его что-то не вижу. Неужели покинул нас?..
Нет. Вот он стоит на площадке, и монголы только что вошли в свой вагон. Фульк Эфринель тоже вернулся из города. Под мышкой у него портфель с образцами продукции торгового дома «Стронг Бульбуль и Ко». Надо полагать, что он уже успел обделать кое-какие делишки. Вернулась и миссис Эфринель. Вполне возможно, что ей удалось закупить в Ланьчжоу партию волос. Но пришли они на вокзал порознь и сели на свои места, даже не подавая виду, что знакомы друг с другом.
Остальные попутчики — сплошь китайцы, многие из них едут в Пекин, другие взяли билеты до промежуточных станций — Сиань, Тунгуань, Шаньсянь, Тайюань. В поезде, должно быть, около сотни пассажиров.
Мы стояли на площадке, когда раздался последний звонок. Господин Катерна спросил жену, что ей показалось самым любопытным в Ланьчжоу.
— Самым любопытным, Адольф? Большие клетки с чучелами птиц, вывешенные на стенах и на деревьях. Только птицы[100] какие-то странные.
— Действительно, странные, госпожа Катерна,— ответил Пан Шао,— птицы, которые при жизни умели говорить...
— Значит, это были попугаи?
— Нет, головы преступников...
— Какой ужас! — воскликнула субретка, всплеснув руками.
— Ничего не поделаешь, Каролина,— поучительно заметил господин Катерна,— таковы уж обычаи в этой стране!
ГЛАВА XXIV
От Ланьчжоу дорога идет по хорошо возделанной местности, обильно орошаемой реками, но такой холмистой, что должна все время кружить и огибать препятствия. Здесь нередко встречаются инженерные сооружения — мосты и виадуки. Многие из них — деревянные, и у пассажиров поневоле замирает сердце, когда дощатый настил прогибается под тяжестью поезда. Не следует забывать, что мы в Поднебесной империи, где даже несколько тысяч жертв железнодорожных катастроф составили бы ничтожнейший процент от четырехсотмиллионного населения.