Старые часы треснули с грохотом громового раската, и пружина, вырвавшись из корпуса, судорожно проскакала по комнате, выделывая фантастические коленца. Старик бросился за ней и, тщетно пытаясь схватить ее, прокричал:
— Моя душа! Моя душа!
Пружина подпрыгивала перед ним то с одной стороны, то с другой, но поймать ее было невозможно!
Наконец Питтоначчо схватил ее и, извергая чудовищные проклятья, провалился сквозь землю.
Мастер Захариус упал как подкошенный. Он был мертв.
Тело часовщика упокоилось здесь же, близ Андернатта, посреди горных круч. Обер и Жеранда вернулись в Женеву, и Бог даровал им согласие на долгие годы. Молитвой во искупление грехов они пытались вырвать из цепких когтей дьявола заблудшую душу отверженного мученика науки.
Хиль Бралтар
Их было по меньшей мере семь-восемь сотен. Среднего роста, но сильные, ловкие, гибкие, способные совершать поразительные прыжки, они кувыркались при последних лучах солнца, которое уже садилось за горы к западу от рейда. Скоро красноватый диск исчез, и темнота распространилась по бассейну, окаймленному горными цепями Соноры, Ронды и пустынной страны Куэрво.
Внезапно вся группа замерла. На вершине холма, похожей на спину тощего осла, показался командир.
— Свисс... свисс...— Он издал свист необычайной силы, сложив губы трубочкой.
— Свисс... свисс...— повторила странная группа удивительно стройно.
Своеобразным существом был этот командир: высокого роста, на плечи накинута шерстью вверх обезьянья шкура, всклокоченные нечесаные волосы, щетинистая короткая борода, голые ноги со ступнями, затвердевшими, как копыта.
Он поднял правую руку и показал на склон горы. Все повторили его жест с военной точностью, механически,— настоящие марионетки на одном шнурке. Командир опустил руку — и они опустили руки. Пригнулся к земле — они тоже. Он взял толстую палку, начал ею размахивать. Все замахали палками, выполняя фехтовальный прием, известный у мастеров под названием «закрытая роза».
Затем главарь повернулся, скользнул в траву и пополз под деревьями. Группа последовала за ним.
Вскоре горные тропинки, изрытые дождями, остались позади; ни один камешек не сдвинулся на пути движущейся колонны.
Через четверть часа командир остановился, и вместе с ним все застыли на месте.
В двухстах метрах ниже показался город, лежащий на берегу темного моря. Как звезды, светились многочисленные огни домов, вилл, казарм. В спокойной воде отражались фонари военных судов, сторожевые огни кораблей и барж, кинувших якоря на рейде. Далее, на оконечности мыса Европа, бросал в пролив ослепительный сноп лучей маяк.
Вот раздался пушечный выстрел с крепостной батареи, послышалась дробь барабанов, резкие свистки дудок.
Наступил час отдыха, возвращения домой. Ни один иностранец не имел более права ходить по городу без гарнизонного офицера. Экипажам надлежало возвратиться на суда, пока не закрылись городские ворота. Через каждые четверть часа проходили патрули, забирая на гауптвахту запоздавших и пьяниц. Потом все смолкло.