— Бедная, бедная женщина!.. Что с нею будет?!
— Идите, Годфри!.. Идите, дитя мое! Я вас позову... Мне надо побыть одной...- сказала Долли.
Зак Френ последовал было за мальчиком, но она остановила его:
— Останьтесь, Зак.
Годфри ушел один. Мгновение спустя Долли возбужденно заговорила:
— Зак, этот ребенок воспитывался вместе с другими детьми в Уот-хаус... Он родился в Сан-Диего, ему четырнадцать или пятнадцать лет, он как две капли воды похож на Джона... а его решительный характер, его любовь к морю?!.. Это сын моряка... Это сын Джона... Это мой сын!.. Мы считали, что залив Сан-Диего навсегда поглотил бедного малютку, но он не погиб... Он был спасен... Этого мальчика зовут не Годфри... Это Уот... Богу угодно, прежде чем соединить нас с Джоном, вернуть мне сына...
Зак Френ слушал миссис Бреникен, не осмеливаясь прервать. Он понимал, что несчастная женщина и не могла говорить иначе: она обосновывала свою идею неопровержимой материнской логикой. Но у мужественного моряка разрывалось сердце, ведь его долгом было разрушить эти иллюзии. Нужно было остановить Долли, чтобы она не рухнула в новую пропасть.
И он сделал это — не колеблясь, почти резко:
— Миссис Бреникен, вы ошибаетесь! Я не хочу, я не должен оставлять вас в заблуждении!.. Это сходство — чисто случайное. Уот погиб... Да! Погиб! Он погиб в результате несчастно случая, и Годфри не ваш сын...
— Уот погиб?! — воскликнула миссис Бреникен.— Но что вы об этом знаете? И кто это может утверждать?
— Я, мадам.
— Вы?..
— Неделю спустя после катастрофы в заливе тельце ребенка было выброшено на песчаный берег, на мыс Лома... Это я его нашел... Я сообщил мистеру Эндрю; он опознал Уота, и малютка был похоронен на кладбище в Сан-Диего... Мы часто носили цветы на его могилку...
— Уот!.. Мой маленький Уот... там... на кладбище!.. И мне ничего не сказали об этом!..
— Да, мадам, да! — ответил Зак Френ.— Вы тогда потеряли рассудок, а четыре года спустя, когда все было позади, мы боялись... Мистер Эндрю боялся... снова причинить вам страдания... и он молчал!.. Но ваш ребенок мертв, мадам, и Годфри не может быть вашим сыном!
Долли, закрыв глаза, упала на диван; ей казалось, что яркий свет вокруг нее вдруг сменился кромешной тьмою. Она сделала знак Заку Френу, и тот оставил ее одну — мучимую воспоминаниями и разочарованиями.
На следующий день, двадцать шестого августа, миссис Бреникен еще не выходила из каюты, когда «Брисбен», пройдя через пролив Бакстэрс, между островом Кенгуру и мысом Джервис, вошел в залив Сент-Винсент и бросил якорь в Порт-Аделаиде.
Глава III
ИСТОРИЧЕСКАЯ ШЛЯПА
Из трех австралийских столиц Сидней — старшая, Мельбурн — средняя, Аделаида — младшая. По правде говоря, последняя не только самая молодая, но и самая красивая. Родилась она в 1853 году от матери Южной Австралии, отсчитывающей свое политическое существование с 1837 года, а официально признанную независимость — с 1856-го[210]. Вполне возможно, что юность Аделаиды будет длиться вечно среди несравненного климата, самого здорового на континенте, в краю, где нет ни чахотки, ни эндемической[211] лихорадки, ни каких-либо инфекционных болезней. Правда, люди там, случается, умирают, но, как остроумно замечает мистер Д. Чарней, очень может быть, что это исключения.