Девятого сентября, около полудня, внезапно послышались крики Жермена Патерна, который собирал растения на берегу реки. Никаких экскурсий в тот день не намечалось, и наши путешественники в ожидании обеда собрались в главной хижине деревни. Жак Эллок тотчас выбежал из хижины, остальные последовали за ним, решив, что Жермен Патерн нуждается в их помощи. Вдруг на него напал какой-нибудь хищник или в окрестностях Атурес появилась шайка кива?
Но Жермен Патерн возвращался один, его ящик болтался у него за спиной, он размахивал руками.
— Что случилось? — крикнул Жак Эллок.
— Наши пироги, друзья мои!
— Наши пироги? — переспросил господин Мигель.
— Уже? — воскликнул господин Фелипе.
— Не больше чем в пятистах метрах.
Все помчались к реке и на повороте увидели свои пироги, которые матросы тащили бечевой вдоль берега.
Вскоре крики услышали и капитаны, которые, стоя на корме, направляли лодки.
— Это вы, Вальдес? — спросил сержант Марсьяль.
— Ну конечно, а мои товарищи идут сзади.
— Все благополучно? — спросил господин Мигель.
— Все благополучно, — ответил Вальдес, — только нелегко нам пришлось.
— Да... за семь дней... Нечасто удается одолеть пороги Атурес за неделю.
Парчаль был прав, но эти банива — замечательные навигаторы. Их мастерство и усердие заслуживали наивысших похвал. А несколько лишних пиастров сделали эти похвалы еще более приятными.
Глава XII
НЕКОТОРЫЕ НАБЛЮДЕНИЯ ЖЕРМЕНА ПАТЕРНА
На следующий день с первыми лучами солнца пироги снова отправились в путь. Багаж был погружен накануне вечером; лодки преодолели пороги без малейших повреждений, а потому можно было без задержек продолжить путешествие.
Пассажиров огорчило лишь то, что ветер начал заметно слабеть, и его было явно недостаточно, чтобы позволить пирогам продвигаться против течения. Его в лучшем случае хватило бы, чтобы удерживать их на месте. Но так как ветер дул по-прежнему с севера, паруса были все же подняты, а матросы приготовились работать шестами и бечевой.
Пироги старались держаться на одной линии, и, к великому неудовольствию сержанта Марсьяля, «Мориче» шла рядом с «Гальинетой», что давало пассажирам возможность беседовать, и они, естественно, ею пользовались.