«Наверное, захотел пить, — подумал Малыш, — ей-богу, глядя на него, мне тоже захотелось освежиться».
Наш герой свернул к реке и вдруг увидел, что, подвывая и повизгивая, пес бросился в воду.
Малыш, пораженный поведением собаки, в несколько прыжков оказался на берегу и уже собрался позвать Бека...
И тут в стремительно несущемся потоке он увидел ребенка. Пес схватил его зубами за одежду, вернее, за лохмотья. Но Дрик-си река своенравная, в ней полно водоворотов. Бёк пытался плыть к берегу... Но псу никак не удавалось приблизиться к берегу, ему мешал ребенок, судорожно вцепившийся в густую шерсть.
Плавать Малыш умел, читатель помнит, что Грип его научил. Не колеблясь, он уже начал снимать с себя курточку, но тут Бёк, сделав невероятное усилие, сумел выбраться на берег.
Малышу осталось лишь нагнуться и, ухватив ребенка за одежду, оттащить беднягу в безопасное место, пока пес с лаем отряхивался.
Это был мальчик лет шести-семи, не больше. Глаза его были закрыты, голова запрокинута, он потерял сознание...
Можете представить себе изумление Малыша, когда, откинув с лица мальчугана мокрые волосы, он взглянул на бледное лицо...
Это был тот самый мальчишка, которого две недели назад, на дороге к замку Трэлингер, граф Эштон так жестоко ударил кнутом и из-за жалости к которому юный грум навлек на себя массу неприятностей.
Наверное, в течение двух недель бедный мальчуган блуждал по дорогам, идя куда глаза глядят... Сегодня после полудня он добрался до этого места, до берега Дрикси... быть может, захотел напиться... поскользнулся... упал в воду, и его подхватило течением... и если бы не Бёк, с его инстинктом спасателя, несчастный вскоре захлебнулся бы и исчез в водовороте...
Прежде всего следовало вернуть его к жизни, и Малыш старался изо всех сил.
Несчастное, жалкое существо! Бледное личико, выступающие скулы, худенькое изможденное тельце красноречиво свидетельствовали о перенесенных страданиях — голоде, холоде, усталости. Живот ребенка на ощупь был дряблым, как пустой мешочек. Но как же привести мальчишку в сознание? Ага, надо освободить его от воды, которой он наглотался, давить ему на живот, вдыхать воздух через рот... Да-да... именно такая мысль пришла Малышу в голову... И через несколько мгновений ребенок вздохнул, открыл глаза, и губы его прошептали: «Хочу есть... хочу есть!»
«I am hungry!» — вот извечный крик ирландца; с ним он родится, с ним же сходит в могилу!
У малыша еще оставалось кое-что из продуктов, купленных в Дикс-Майлз-хаусе. Взяв немного хлеба и сала, он сделал несколько крошечных бутербродов и вложил ребенку между губ. Тот мгновенно, с дикой жадностью, попытался их проглотить единым духом. Если бы Малыш его не сдерживал, то он бы наверняка подавился. Пища втягивалась в него, как воздух в пустую бутылку, в которой создали вакуум.
И вот мальчуган уже приподнялся и, казалось, ожил. Он посмотрел на Малыша и, поколебавшись, прошептал, узнавая:
— Ты... ты?..
— Я... Ты меня помнишь?
— На дороге... уж не знаю когда...
— Я... я знаю... мой мальчик...
— О! Не оставляй меня!