— Я слишком мал, никто меня и слушать не хочет.
— Тогда надо покопаться в кучах, около тумб! Там всегда можно что-нибудь найти...
— Меня кусают собаки, я слишком слаб... я не могу их отогнать!
— Вот как!.. А руки у тебя есть?..
— Да.
— А ноги?
— Конечно.
— Тогда бегай по дорогам за экипажами и лови копперы, раз уж ты не хочешь делать ничего другого!
— Просить копперы?
Малыш испытал отвращение при одной мысли о подобном занятии, настолько это предложение уязвляло его природную гордость. Его гордость! Ах, подумать только! Да! Именно так, и он краснел при одной мысли о том, что будет вынужден протянуть руку.
— Я не смог бы, господин О"Бодкинз! — сказал он.
— А! Вот как, так ты не смог бы?..
— Нет!
— А смог бы жить без еды?.. Нет! Не так ли?.. Предупреждаю тебя: рано или поздно, но я тебе устрою веселенькую жизнь, если ты не придумаешь какого-то способа зарабатывать на пропитание!.. А теперь убирайся!
Зарабатывать на жизнь... в четыре года и несколько месяцев от роду! Правда, Малыш уже зарабатывал на жизнь у бродячего кукольника, и каким способом! Ребенок «убрался» совершенно подавленный. И всякий, кто увидел бы притаившегося в уголке ребенка со скрещенными руками и опущенной головой, не смог бы не проникнуться к нему жалостью. Каким тяжелым бременем была жизнь для этого бедного маленького существа!
Никто даже не может себе представить, что переживают эти крошки, если они с самого раннего возраста задавлены нищетой, и никто никогда не проявляет достаточного сочувствия к их судьбе!
Вслед за выговорами господина О"Бодкинза последовали издевательства школьных сорванцов.
Их просто бесило сознание того, что Малыш честнее их. Они испытывали радость, толкая его на неправедный путь, и не жалели ни коварных советов, ни побоев.
Особенно усердствовал в этом отношении Каркер, и делал он свое черное дело с ожесточением и злобой, столь присущими окончательно испорченным людям.
— Так ты не хочешь просить милостыню? — спросил он однажды.