В половине первого малышка вскрикнула. Малыш подошел к крестнице, цо поскольку она даже не открыла глазенки, то он лишь слегка качнул колыбель, после чего девочка снова заснула.
Малыш уже собирался вернуться к старушке, которую не хотел оставлять одну, как вдруг какой-то шум снаружи привлек его внимание. Он прислушался. Какие-то странные звуки доносились, как ему показалось, из хлева, примыкавшего к комнате Мердока. Будто кто-то скребся у входа... Но поскольку оба помещения разделялись капитальной стеной, то он не придал особого значения шуму. Может быть, то были крысы, копошившиеся в соломенной подстилке? Окно же закрыто, так что опасаться нечего...
Открыв дверь, Малыш поспешил вернуться в зал.
— А Дженни? — спросила бабушка. — Как она?
— Заснула...
— Так посиди со мной, дорогой...
— Да, бабушка.
Склонившись к пылающему очагу, они вновь заговорили о Мартине и Мердоке, затем о Мартйне, Китти и Симе, отправившихся на их поиски.
Лишь бы ни с кем не приключилось несчастья! Эта снежные бури чреваты иногда такими ужасными катастрофами! А впрочем, смелые энергичные люди всегда найдут выход из любой ситуации. Как только они вернутся, их встретят жарко пылающий очаг и горячий грог на столе... Малышу будет достаточно подбросить вязанку хвороста в огонь...
Прошло уже два часа, как ушли Мартина и остальные, и пока ничто не предвещало их возвращения.
— Быть может, мне стоит дойти до ворот, бабушка? — предложил Малыш. — Оттуда я выйду на дорогу, чтобы дальше видеть.
— Нет... Нет!.. Нельзя, чтобы дом пустовал, — ответила бабушка, — а так оно и будет, поскольку я не могу его охранять!
Они вернулись к прерванной беседе. Однако вскоре — что уже случалось иногда — сломленная усталостью и тревогой, старушка задремала.
Как обычно, Малыш подложил ей под голову подушку, стараясь действовать совершенно бесшумно, и устроился у окна.
Освободив ото льда одно из стекол, он принялся смотреть во все глаза.
Снаружи все было белым-бело, тишина стояла как за кладбищенской оградой.
Поскольку бабушка спала, а Дженни находилась в соседней комнате, мальчик решил, что ничто не мешает ему дойти до дороги. Это любопытство, и даже не любопытство, а скорее желание посмотреть, не идет ли кто-нибудь на ферму, было вполне простительно.
Малыш тихонько отворил дверь и осторожно прикрыл ее за собой. Проваливаясь по колено в снег, он добрался до ограды.
На дороге, белоснежной, насколько хватало глаз, — никого. Никакого шума шагов с западной стороны. Следовательно, поблизости Мартины, Китти и Сима не было, поскольку до слуха Малыша не долетал лай Бёка, который слышался бы на большом расстоянии из-за сильных холодов, так как в холода звуки разносятся очень далеко.
Малыш дошел до середины проезжей части.