— А не может ли он прийти в мои приемные часы?
— Он говорит, что явился по личному делу.
— Ну ладно, тогда попросите его войти,— вздохнув, ответил доктор.
Услышав, как отворяется дверь, он поднял голову и с некоторым изумлением посмотрел на странного обладателя аристократического имени Тюдор в сочетании с простонародной фамилией Броун.
Пусть читатель представит себе мужчину лет пятидесяти: мелкие, морковного цвета завитки на лбу, скорее похожие на мотки шерсти, чем на волосы; крючковатый нос, оседланный огромными с дымчатыми стеклами очками в массивной золотой оправе; длинные, как у лошади, зубы; гладко выбритые щеки, поддерживаемые туго накрахмаленным воротником; рыжая бородка кисточкой, выбивающаяся откуда-то из-под воротника; причудливая голова, увенчанная цилиндром, словно намертво к ней привинченным, так как владелец даже не потрудился приподнять его. И все это сооружение покоилось на тощем, угловатом, как бы наспех с колоченном туловище, облаченном в шерстяной клетчатый костюм серо-зеленого цвета. Булавка в галстуке с бриллиантовой головкой величиной с орех; цепочка для часов, извивающаяся в складках жилета с аметистовыми пуговицами; не менее десятка колец на скрюченных, как у шимпанзе, пальцах— все это придавало незнакомцу такой кичливый, нелепый, курьезный вид, какой даже трудно вообразить.
Этот субъект вошел в кабинет доктора, как входят на вокзал — даже не поклонившись. Он остановился посреди комнаты и заговорил гнусавым голосом ярмарочного Полишинеля[153]:
— Вы и есть доктор Швариенкрона?
— Да, это я,— ответил доктор, пораженный такой развязностью.
Он подумал уже, не позвонить ли слуге и попросить вывести нахала, когда последующие слова незнакомца немедленно заставили его отказаться от этого намерения.
— Я прочел вашу публикацию относительно Патрика О’Доногана,— проговорил тот,— и решил сообщить вам то, что я о нем знаю.
— Садитесь, пожалуйста, сударь! — поспешно ответил доктор.
И тут он заметил, что посетитель, не дожидаясь приглашения, успел уже выбрать себе кресло, показавшееся ему самым удобным. Придвинув его к столу, он уселся, заложив руки в карманы, поднял ноги, уперев каблуки в подоконник, и самоуверенно взглянул на собеседника.
— Я думал,— проговорил он,— что вам интересно будет узнать некоторые подробности, раз вы сами предлагаете за них пятьсот фунтов. Вот я и пришел их вам сообщить.
Доктор молча поклонился.
— Без сомнения,— продолжал гнусавить посетитель,— вы прежде всего захотите узнать, кто я такой. Могу вам это сказать. Как вы уже сами, наверное, прочли на моей визитной карточке, меня зовут Тюдор Броун. Я британский подданный.
— А по происхождению вы не ирландец? — с любопытством осведомился доктор.
Незнакомец, явно озадаченный таким вопросом, ответил после некоторого колебания:
— Нет, шотландец... О, знаю, что не похож на шотландца и меня чаще всего принимают за янки[154]. Но ничего не поделаешь. Тем не менее я шотландец.
И, заявив это, он в упор посмотрел на доктора, как бы желая сказать: «Что бы вы обо мне ни думали, мне на это наплевать!»
— А может быть, вы родились в Инвернессе? — не унимался доктор, не желая отказаться от своего любимого конька.