Так полагал господин Серж: именно по его оценкам получалось, что они находятся неподалеку от островов Анжу. Насколько позволяли обстоятельства, он продолжал свои ежедневные наблюдения и вычислял скорость дрейфа, которая в среднем составляла пятнадцать лье в сутки.
Архипелаг, который пока так и не показался, располагался, если верить картам, на сто пятидесятом градусе восточной долготы и семьдесят пятом северной широты[143], то есть в сотне лье от континента[144].
Господин Серж не ошибался. К шестнадцатому ноября льдина действительно проплывала южнее островов Анжу. Но на каком расстоянии? Даже используя инструменты мореплавателей, его можно было бы определить только приблизительно. Ориентироваться по солнцу, лишь на несколько минут выглядывавшему из-за туманного горизонта, практически невозможно. Начиналась долгая полярная ночь.
Погода по-прежнему оставалась омерзительной, хотя холода слегка усилились. Столбик термометра колебался чуть ниже нуля по Цельсию. Однако у такого слабенького морозца явно не хватало сил спаять в единое целое редкие айсберги на поверхности арктического бассейна; следовательно, ничто не мешало дрейфу льдины.
Меж тем в неровностях ее краев уже образовалась ледяная корка, которую зимовщики в маленьких береговых бухточках называют «припаем». Господин Серж и его помощник Жан постоянно следили за изменениями этого припая, надеясь, что он предвещает скорое замерзание всего моря. Тогда ледовый период вступит в свои права и положение бедствующих изменится к лучшему — по крайней мере, они так считали.
Всю вторую половину ноября падал необыкновенно обильный снег. Гонимый штормами, он накапливался у стенки вокруг «Прекрасной Колесницы» и вскоре совсем завалил ее.
В сущности, сугробы не представляли никакой опасности; наоборот, они лучше защищали от холода, и Каскабели не роптали. Корнелия экономила керосин, используя его только для приготовления пищи. Немаловажное достижение, ведь когда кончится драгоценное топливо, пополнить его запас или заменить будет нечем.
Благодаря сугробам температура в отсеках оставалась сносной — три-четыре градуса выше нуля. Она даже поднялась, когда снежные массы погребли под собой «Прекрасную Колесницу». Теперь не хватало не столько тепла, сколько воздуха, которому снег перекрывал все пути.
Потому, посчитав весьма своевременным приступить к генеральной уборке, все дружно взялись за это скучное занятие.
Господин Серж расчистил коридор вокруг фургона и освободил выход из крепости на льдину. Он позаботился и о том, чтобы сориентировать лаз на запад, иначе его опять скоро завалили бы восточные метели.
Тем не менее далеко не все опасности удалось предусмотреть и ликвидировать, в чем мы скоро убедимся.
Путешественники не покидали фургон ни днем, ни ночью. Он надежно укрывал их от метели и мороза, который крепчал день ото дня, что подтверждалось медленным, но неуклонным падением ртутного столбика.
Только господин Серж и Жан не прекращали своих ежедневных вылазок и наблюдений в те минуты, когда тусклый свет окрашивал горизонт, за которым пряталось солнце. К тому же они по-прежнему питали несбыточную надежду встретить китобойное судно, зазимовавшее в этих краях или спешащее к Берингову проливу, по-прежнему мечтали окончательно причалить к ледяному полю, которое сообщается с континентом! Вернувшись в дом на колесах, они наносили на карту предполагаемое направление дрейфа.
Как уже говорилось, после выхода из Порт-Кларенса охота не поставляла свежей дичи к столу «Прекрасной Колесницы». Как ни колдовала Корнелия, из тощего мяса морских птиц деликатесов не получалось. Несмотря на все ее кулинарное искусство, блюда из чайки и буревестника никому не пришлись по вкусу. Поэтому Жан решил не тратить порох и свинец на этих уж слишком арктических пернатых. Но все-таки каждый раз, выходя наружу, он не ленился брать с собой ружье, и однажды, двадцать шестого ноября после полудня, оно ему очень пригодилось. В лагере услышали выстрел, а затем голос Жана, который звал на помощь.
Все удивились и встревожились. Господин Каскабель, Сергей Васильевич, Сандр, Клу и собаки моментально выскочили из Фургона.
— Скорее! Скорее! — кричал Жан.
В то же время он метался туда-сюда, словно хотел отрезать путь к отступлению какому-то животному.
— Что случилось? — спросил господин Каскабель.
— Я ранил тюленя, он улизнет, если мы дадим ему подобраться к морю!
Красавец зверь огромных размеров, раненный в грудь, оставлял на снегу кровавый след. Несомненно, ему удалось бы уйти если бы не подоспела помощь. Клу отважно бросился на тюленя который сильным ударом хвоста сбил Сандра с ног. Не без труда зверя укротили, и Жан, приставив дуло ружья к его голове, вышиб ему мозги.